Благодаря умению ученых сопоставлять и классифицировать, удалось прояснилось многое из того, что в моих представлениях о пластунах казалось непонятным и нелогичным. Открытия следовали одно за другим. Четкая научная мысль явно приносила ощутимые результаты, а ведь еще столетие назад заявление, подобное моему, запросто отправило бы незадачливого наблюдателя на костер.

С того времени минуло уже пять лет. Мы ведем совместные исследования, и наши выводы вряд ли скоро смогут стать предметом открытой публикации. Мы взяли за принцип не торопиться с заключениями, поскольку сделанные нами открытия касаются фундаментальных наук. В этом случае особенно важно тщательное обоснование всех полученных доказательств — вплоть до казалось бы малозначимых деталей. Здесь нам помогает сам факт отсутствия конкуренции и то обстоятельство, что осталась далеко позади та грань, за которой уже нет места ни тщеславию, ни гордыне — только чистое наслаждение творчеством.

В заключение я хотел бы поделиться еще одной радостью. Я нежданно-негаданно нашел себе спутницу жизни! Мой странный вид, всегда пугавший окружающих, ее не тяготит: вероятно, ей в большей степени, чем другим, присуще зрение души.

А произошло это так. Как-то при посещении одной из палат неврологического отделения клиники — я там оказался только за компанию с Ван дер Хевеном — я обратил внимание на изможденную девушку с бледным лицом и впалыми щеками. Как мне сказали, она страдала неизлечимой формой расстройства нервной системы, проявлявшейся в повышенной нервозности. Когда ее блуждающий взор случайно остановился на мне, произошло нечто удивительное: взгляд стал осмысленным, а на лице появилось выражение радостного удивления. Я немного побеседовал с ней, и Ван дер Хевен отметил, что после этого у его пациентки появилась вера в выздоровление. Мне захотелось вновь увидеть эту милую девушку, и доктор одобрил это намерение, предполагая исследовать странный феномен воздействия. Вскоре он смог установить, что биотоки моего электромагнитного поля весьма благотворно влияют на состояние психики больной, а прикосновение руки вызывает уравновешенное, радостное состояние, в прямом смысле слова исцеляя девушку. Но что до меня, то мне просто было приятно находиться возле нее. Ее лицо даже в период обострения болезни казалось мне красивым, а бледность — изысканно утонченной. Похоже, мы идеально подходили друг другу, и на мое предложение руки и сердца она ответила согласием.

Наш брак оказался счастливым. Моя жена больше не нуждается в лечении, хотя по-прежнему чрезвычайно чувствительна и хрупка. Я испытываю радость при мысли о том, что могу помогать любимому существу одолевать недуг — прежде я даже не подозревал о той нежности, которая таилась в самой глубине моей души! С рождением сына счастье буквально переполнило меня. Теперь я ничем не отличался от остальных людей — у меня был свой дом, любимая жена и малыш, поразительно похожий на меня цветом кожи, строением глаз, обостренным слухом и стремительностью движений.

Доктор Ван дер Хевен пристально наблюдает за его развитием и надеется, что в строчке классификации, занятой пока только мной, появятся новые записи. Кроме того, мы с ним теперь увереннее смотрим в будущее: наши дети продолжат начатое нами исследование параллельного мира — дело, требующее времени и бесконечного терпения. Надо надеяться, что у них появятся талантливые единомышленники, которые выведут исследования на иную ступень. Как знать. Может быть, кто-то из внуков пополнит ряды будущих контактеров с иной цивилизацией. Да и мы с женой еще молоды…

Я горжусь тем, что явился первооткрывателем мира удивительных существ и сумел предпринять шаги, чтобы эти знания стали достоянием всего человечества.