Жозеф Анри Рони-старший

Катаклизм

(перевод Г. Весниной)

Стихийное бедствие

Над плато Торнадр словно бы сгустились облака страха. Последние несколько недель воздух, казалось, был пронизан безотчетным беспокойством и предчувствием беды. Первыми это почувствовали животные — домашний скот беспокойно топтался в стойлах, а выведенный на луга, отказывался жевать странную траву, острия которой время от времени искрились крошечными электрическими разрядами. Дикие животные, покинув свои леса, жались к человеческому жилью, словно отыскивая у людей защиты, а накануне описываемых событий начали и вовсе покидать плато: их следы вели в долину реки Иараз.

Первыми покинули насиженные места крупные животные: в тишине наступившей ночи слышался вой волков, фырканье оленей, шумный бег визгливого кабаньего стада. Очевидцу — окажись здесь такой — этот исход показался бы ужасным, словно преддверие конца света. Не обращая друг на друга внимания, тесным строем двигались хищники и их жертвы. Следом за крупным зверьем поспешали более мелкие — зайцы, лисы, белки. Даже слепые кроты выползли из своих подземных лабиринтов и устремились к долине.

Потом настала очередь земноводных, пресмыкающихся, бескрылых насекомых. Вся эта извивающаяся, прыгающая и ползущая живность несколько дней — с заката до рассвета — бесчисленными ручейками стекала в долину. Плато покинули даже улитки, жужелицы, раки, пиявки и земляные черви. Не порхали больше бабочки, не пролетали стремительные стрекозы. Только птицы с поднебесной высоты еще смотрели на осиротевший наземный мир.

Но и пернатые обитатели плато вели себя весьма беспокойно. Они собирались в огромные стаи, как будто готовясь к осеннему перелету в жаркие страны, и кружились высоко над землей, словно захваченные смерчем сухие листья. Однако чаще всего они неподвижно сидели на ветвях деревьев, больше не радуя людей своим звонким пением на восходе или перед закатом солнца.

Издавна прирученные человеком животные — овцы, коровы, лошади, собаки — несмотря на все усиливавшийся непонятный ужас все же боялись покинуть своего исконного властелина. И только вольнолюбивые кошки предпочли свободу сомнительной защите человека и ушли из уютных жилищ, следом за своими дикими сородичами.

Плато Торнадр, расположенное на скальном основании вне зоны вулканической деятельности и достаточно высоко над уровнем океана, вряд ли могло подвергнуться неожиданному удару стихии, но тем не менее странное поведение не только животных, но и растительного мира вызывало у жителей Санса и владельцев поместья Корн неясное беспокойство. Люди не могли понять, откуда надвигается опасность, но четвероногие обитатели ферм постоянно поворачивали морды к северу, и деревья в том же направлении топорщили свои ветви ветви — словно поднятые в ужасе руки. Утренний туман не приносил прохлады. Более того, его испарения затрудняли дыхание, а вечернее свечение воздуха, не имевшее ничего общего с закатным заревом, вызывало бессонницу и болезненно сжимало сердце.

Звездопад

Как-то вечером Сэвер и его жена ужинали, сидя у приоткрытого окна в своей усадьбе Корн. Бледный и изящный остророгий месяц плыл в вышине над расстилающимися просторами, а западную оконечность плато окутывал туман. Неизъяснимым очарованием веяло от этого пейзажа, но страшное нервное напряжение заставляло супругов молчать, наполняя их, вместе с тем, тревожным восхищением перед ночной красотой. От деревьев за окном исходил мелодичный шелест, сквозь решетку ворот угадывалось сказочное зрелище: возделанные поля Торнадра, деревенские домики с освещенными окнами, манящими своей таинственностью, расплывчатые очертания церквушки.

Владельцев поместья все это приводило в волнение, их пугала дрожь, которую они ощущали в своем теле, и когда эта дрожь стала невыносимой, хозяйка выронила из рук виноградную кисть и простонала:

— Бог ты мой, неужели этому не будет конца?

Сэвер взглянул на жену, от всей души желая подбодрить ее, но и сам он чувствовал неуверенность перед надвигавшейся грозной силой.