Кукушка все куковала. Майола наконец расшнуровала свою туфлю. Она швырнула ее, не целясь, в сторону камина и угодила как раз в часы. Они рухнули на ковер кверху циферблатом, но кукование не прекратилось.

— Ну и часы, — сердито сказала Майола. — Чтоб они провалились. Ненавижу их! Только усну, они будят меня среди ночи, а вот когда хочу проснуться, никогда их не слышу!

— Зачем так огорчаться! — сказал Грили, с удивлением вслушиваясь в свой охрипший голос и прикидывая, сколько же стаканов коньяка с содовой успел он выпить за вечер. Фоуден полулежал в кресле и чувствовал себя счастливо и беззаботно. Он сохранял совершенно нормальный вид, лишь глаза блестели больше обычного.

— Не знаю, как вы себя чувствуете, — сказала Майола заплетающимся языком, — а я вот слегка навеселе, не то что опьянела, а так… чуточку наклюкалась…

Она развернулась на табурете у пианино и заиграла мелодию популярной песни, напевая: «Ах, возьми меня всю, я очарована тобой!..» У нее оказался приятный голос. Во время пения она рассеянно поглядывала на Фоудена.

Когда она замолчала, Грили спросил:

— А что скажут соседи? В одну такую прекрасную ночь кто-нибудь из них убьет вас!

— Нет у меня никаких соседей, — сказала Майола. — Под нами магазин, а наверху свободные комнаты. Я тут царствую совсем одна. Абсолютная монархия!

Она снова принялась петь. Песня была сентиментальная, меланхолическая и в то же время страстная. Грили подумал, что на сцене Майола быстро сделала бы себе состояние.

Фоуден встал и подошел к пианино:

— Скажите, Майола, кто-нибудь говорил вам, что вы очень красивы?

— Вам очень хочется это знать? — спросила она, поднимая на него глаза. — Я не верю тому, что говорит большинство мужчин, — и добавила с полушутливым-полусерьезным видом: — Знаете ли, Фоуди-Воуди… Всякий раз, когда говорят, что я красива, я жду: интересно, о чем на этот раз меня попросят?

— Значит, вам надо разгадывать две загадки? — засмеялся Фоуден. — У вас очень красивые ноги, Майола, — продолжал он.

— В самом деле? Вы находите? Мне кажется, что это я тоже где-то слышала! Лучше выпьем еще чего-нибудь!

Она встала и пошла на слегка заплетающихся ногах к буфету. «Или ей действительно ударило в голову, или она чертовски хорошая актриса», — подумал Грили и закурил сигарету.

Майола опустилась на колени и открыла дверцы. Заглянула внутрь и вдруг совершенно недвусмысленно выругалась. Потом сказала:

— Ну, это уже чересчур! Смотрите, совершенно пустая, — вытащила она бутылку. — Нет у нас больше коньяка!

— Вам нужно все запирать на ключ, — заметил Фоуден каким-то отрешенным тоном.

— Нет, каково! — кипятилась Майола. — Это все та дрянь, которая приходит делать уборку! Я думаю, она сперла мою водку! Черт бы побрал эту бабу!

— Почему бы вам ее не рассчитать? — спросил Фоуден.

— Не стройте из себя идиота, — сердито ответила Майола. — Сейчас можно считать себя счастливчиком, если удастся найти хоть кого-нибудь, кто согласился бы заниматься хозяйством. Вам, видно, никто не говорил, что идет война?

— Да! В самом деле! — язвительно ответил Фоуден. — Я уже где-то об этом слышал.

Майола принялась обследовать внутренность буфета.

— Знаете, друзья, мы влипли в гадкую историю!

— В какую же? — спросил Грили.

— В историю со спиртным! — проговорила Майола.