|
И тогда я пошел на крайность: я решил объединить их при помощи горя! Конечно, лучше всего было бы заболеть. Я готов был все каникулы пролежать в постели, метаться в бреду и глотать любые лекарства, лишь бы мои родители вновь заговорили друг с другом. И все было бы снова как прежде… Да, конечно, лучше всего было бы сделать вид, что я заболел – тяжело, почти неизлечимо. Но, к сожалению, на свете существовали градусники и врачи. Оставалось только исчезнуть из дома, временно потеряться. Вечером я сказал: – Пойду к Могиле. По важному делу! Могила – это прозвища моего приятеля Женьки. О чем бы Женька ни говорил, он всегда начинал так: «Дай слово, что никому не расскажешь!» Я давал. «Могила?» – «Могила!» – отвечал я. И что бы ни рассказывали Женьке, он всегда уверял: «Никогда! Никому! Я – могила!» Он так долго всех и этом уверял, что его и прозвали Могилой. В тот вечер мне нужен был человек, который умел хранить тайны! – Ты надолго? – спросил папа. – Нет. Минут на двадцать. Не больше! – ответил я. И крепко поцеловал папу. Потом я поцеловал маму так, будто отправлялся на фронт или на Северный полюс. Мама и папа переглянулись. Горе еще не пришло к ним. Пока была лишь тревога. Но они уже чуть-чуть сблизились. Я это почувствовал. И пошел к Женьке. Когда я пришел к нему, вид у меня был такой, что он спросил: – Ты убежал из дому? –Да… – Правильно! Давно пора! Можешь не волноваться: никто не узнает. Могила! Женька понятия ни о чем не имел, но он очень любил, чтобы убегали, прятались и скрывались. – Каждые пять минут ты будешь звонить моим родителям и говорить, что очень ждешь меня, а я еще не пришел… Понимаешь? Пока не почувствуешь, что они от волнения сходят с ума. Не в буквальном смысле, конечно… – А зачем это? А?! Я – никому! Никогда! Могила!.. Ты знаешь… Но разве я мог рассказать об этом даже Могиле? Женька начал звонить. Подходили то мама, то папа – в зависимости от того, кто из них оказывался в коридоре, где на столике стоял наш телефон. Но после пятого Женькиного звонка мама и папа уже не уходили из коридора. А потом они сами стали звонить… – Он еще не пришел? – спрашивала мама. – Не может быть! Значит, что-то случилось… – Я тоже волнуюсь, – отвечал Женька. – Мы должны были встретиться по важному делу! Но, может быть, он все-таки жив?.. – По какому делу? – Это секрет! Не могу сказать. Я поклялся. Но он очень спешил ко мне… Что-то случилось! – Ты не пережимай, – предупредил я Могилу. – У мамы голос дрожит? – Дрожит. – Очень дрожит? – Пока что не очень. Но задрожит в полную силу! Можешь не сомневаться. Уж я-то… – Ни в коем случае! Мне было жалко маму и папу. Но я действовал ради высокой цели! Я спасал нашу семью. И нужно было переступить через жалость! Меня хватило на час. – Что она сказала? – спросил я у Женьки после очередного маминого звонка. – «Мы сходим с ума!» – радостно сообщил Женька. Он был в восторге. – Она сказала: «Мы сходим…»? Именно – мы? Ты это точно запомнил? – Умереть мне на этом месте! Но надо их еще немного помучить, – сказал Женька. – Пусть позвонят и милицию, в морг… – Ни за что! Я помчался домой… Дверь я открыл своим ключом тихо, почти бесшумно. |
