Этот летний день выдался совсем не жарким. Солнце играло на прямоугольных гранях живой изгороди, тянувшейся вдоль каменной лестницы, и, дробясь и преломляясь, множило тонкие, замысловатые тени листьев и ветвей, которые громоздились, наслаивались одна на другую. Чуть сильнее задул до тех пор незаметный морской бриз. Носясь в прозрачнейшем воздухе, мягкий ветерок, будто перышко, легонько касался щеки.

Послушница была немногословна. Отворив тяжелые деревянные двери, она впустила их в пустую комнату, по стенам которой были развешаны красочные иконы. Это была пограничная комната, соединявшая внутреннюю и внешнюю часть «Сада Ангелов».

— Отсюда вы можете заглянуть в храм, — сказала послушница, подойдя к стене, и распахнула небольшие створки. За створками оказалось оконце, забранное железной решеткой. А за оконцем была темнота, внутри которой что-то поблескивало.

Профессор с интересом взглянул в сторону главного алтаря.

Алтарь Богородицы, от которого исходило тихое золотое сияние, располагался справа от забранного решеткой оконца, прямо под ажурной розеткой витража.

Большие, немного навыкате глаза профессора под тонкими, чересчур натянутыми веками, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

Он перевел взгляд в противоположную сторону — налево от зарешеченного оконца — и надолго застыл, вглядываясь в темноту.

Слева вместо стены, под прямым углом к железной решетке, которой было затянуто оконце, тянулась еще одна решетка, гораздо более внушительных размеров. В полумраке по ту сторону смутно угадывались уходящие куда-то вглубь стройные ряды деревянных скамеек. Ближе к середине зала темнота становилась совсем непроглядной.

Профессор так упорно вглядывался в эту темноту, словно ожидал увидеть там что-то необыкновенное. Должно быть поэтому в какой-то момент ему показалось, что через сумрачный зал, быстро ступая, прошел человек в белом, со смиренно склоненной головой. Однако деревянного стука сабо профессор так и не услышал. Наверное, белая фигура лишь померещилась ему.

Напоследок послушница завела их в сувенирную лавку — комнату, где были выставлены на продажу поделки из соломы, куклы и открытки, изготовленные монахинями. На этом визит в монастырь закончился.

На осмотр того, что монастырь счел возможным показать своим посетителям, ушло от силы десять минут. Вот и все.

Предельно вежливо попрощавшись, оба визитера вышли из монастырских ворот. На лестнице по дороге вниз начали вполголоса злословить. Молодой преподаватель, уже несколько раз привозивший сюда своих знакомых, успел привыкнуть к здешним порядкам, но профессор чувствовал себя обманутым. Как если бы вместо обещанных разносолов его угостили всего лишь красивыми разговорами.

Раздосадованный, он несколько раз стукнул кулаком по кирпичному забору, тянувшемуся вдоль лестницы.

— Нет, ты видел этот рай на земле, а?!

Благовоспитанный ученик, как от него и ожидалось, с готовностью кивнул.

— Так вот что я тебе скажу. Все эти религии — все как одна — сплошной обман.

Именно в тот момент, когда они подошли к автомобилю, который, развернувшись в сторону Энска, поджидал их в тени на обочине, профессор вдруг заметил одну очень странную вещь и похлопал ученика по плечу. Ученик посмотрел туда, куда указывал ему учитель, и глаза его округлились от удивления.

Вверх по утопающему в ландышах холму ехал велосипед. На велосипеде сидел небольшой пухлый мужичок в толстовке. Сбоку к велосипеду была приторочена длинная лестница. Лестница неслась над полем ландышей, сбивая белые головки цветков и пригибая стебли к земле. Лестница и мужичок были настолько несоразмерны, что казалось, будто вся конструкция движется исключительно за счет лестницы, которая стремительно летит в гору и тащит за собой велосипед с маленьким седоком.