– Это важное задание. Я намерен закончить войну.

 Она отвернулась.

 – Летишь один?

 – Верь в меня, любимая,- сказал он.

 Она бессильно покачала головой, из глаз покатились слезинки. Он прикоснулся к ним механической рукой, кончики его пальцев, обтянутых черной перчаткой, заблестели в лучах рассвета.

 Два драгоценных камня неизмеримой красоты - потому что принадлежат ему. Он их заслужил. И ее он тоже заслужил, как и ребенка в ее утробе.

 Он заплатил за них невинной кровью.

 – Я люблю тебя,- сказал он.- Я ненадолго. Жди меня.

 По бледным щекам слезы струились потоками. Она бросилась ему в объятия.

 – Всегда, Анакин. Вечно. Возвращайся ко мне, моя любовь… моя жизнь. Возвращайся ко мне.

 Он улыбнулся.

 – Говоришь так, словно меня уже нет.

***

 Соленая ледяная вода привела в чувство. Оби-Ван висел в абсолютной тьме - не по чему было определить, как глубоко его затянуло под воду, и даже - в каком направлении верх. Он задыхался, в легких был воздух пополам с жидкостью, но Кеноби не боялся и даже не слишком волновался. Ему было даже приятно, что на этот раз ухитрился не потерять меч.

 Он на ощупь повесил оружие обратно на пояс, заодно выполняя небольшое упражнение, чтобы подавить конвульсивное желание закашляться - сократить диафрагму и выдавить из легких как можно больше совершенно лишней там воды. А тем временем - нашарить в кармашке на поясе портативный дыхательный аппарат и небольшой контейнер со сжатым воздухом, предназначенный для использования в чрезвычайных ситуациях, когда окружающая среда не годилась для дыхания. Оби-Ван был искренне убежден, что нынешнюю ситуацию можно классифицировать как чрезвычайную.

 Он вспомнил…

 Дерганый прыжок Боги, переворот в воздухе, сотрясение от многочисленных попаданий, взрывы, скидывающие их все дальше и дальше за стену…

 Бога закрыла Оби-Вана от его же собственных солдат.

 Каким-то образом она поняла… Бога знала, что сам Кеноби даже не подозревает об опасности, и без колебаний отдала свою жизнь, чтобы спасти наездника.

 Полагаю, поэтому я не совсем ее наездник, рассуждал Оби-Ван, прижимая дыхательный аппарат к губам. Полагаю, поэтому я ее друг. А она - мой.

 Он позволил себе минуту печали - печали не по гибели благородного зверя, а по скудности времени, которое было отпущено, чтобы оценить дружеский дар.

 Но даже грусть была оброй, и Кеноби прогнал ее.

 Прощай, друг мой.

 Он не пытался плыть, он просто висел неподвижно, поддерживаемый ладонями бескрайней ночи. Он расслабился, отрегулировал дыхание и позволил воде унести его, куда ей угодно.

***

 Ц-ЗПО едва хватило времени, чтобы пожелать своему маленькому другу удачи и напомнить оставаться начеку, когда хозяин Анакин прошагал мимо него и забрался в кабину, затем запустил двигатели и взмыл в небо, забрав Р2-Д2 творец знает куда - вероятно, на какую-нибудь абсурдно жуткую чужую планету, где будет подвергать астродроида нелепой опасности. И ему даже в голову не придет осведомиться, а какие чувства питает его верный дроид, которого волочат через всю Галактику и не дают хотя бы попрощаться с друзьями…

 Воистину, что случилось с манерами этого молодого человека?

 Робот-секретарь повернулся к сенатору Амидале и увидел, что она плачет.

 – Я могу что-нибудь сделать, хозяйка?

 Она даже не повернула к нему головы.

 – Нет, спасибо, Ц-ЗПО.

 – Хотите перекусить? Она покачала головой.