Ему часто снится, что он вновь ученик, падаван. Ему часто снится, что его учитель Куай-Гон Джинн не погиб на планете Набу. Ему снится, что на плече вновь лежит направляющая ладонь учителя. Но смерть Куай-Гона - застарелая боль, с которой Кеноби смирился уже много лет назад.

 А джедай не цепляется за прошлое.

 А еще Оби-Ван Кеноби знает, что не будь у него в учениках Анакина Скайуокера, он прожил бы жизнь другого человека. Куда менее значительного.

 Анакин многому его научил.

 В Анакине столько от Куай-Гона, что порой разрывается сердце. Каждым движением, каждым словом Анакин - отражение Куай-Гона. Даже чутье на боль, небрежное равнодушие к правилам у них одно и то же. Обучение Анакина - и сражение с ним день за днем, год за годом,- что-то открыло внутри Оби-Вана. Как будто Скайуокер заставил его ослабить защиту, приоткрыться за броней твердолобой праведности. И Куай-Гон всегда утверждал, что в этой праведности - главный порок Оби-Вана.

 C невероятным трудом Кеноби научился быть свободнее.

 Он теперь улыбается, а порой даже шутит. Говорят, у него затеплилось чувство юмора. Он еще не понимает, но отношения с Анакином постепенно переплавляют его в того великого джедая, которым, по словам Куай-Гон Джинна, он должен был стать.

 И что весьма характерно: сам Оби-Ван не может того осознать.

 Он невероятно удивился, когда его избрали в Совет. Он до сих пор не понимает, чего такого нашли в нем остальные магистры, и не верит, когда упоминают его несомненную мудрость. Кеноби никогда не хотел быть великим, он хотел только выполнить задачу, которая ему по силам.

 В Ордене его уважают за интуицию и воинские таланты. Он стал героем для следующего поколения падаванов. Он - джедай, которого учителя приводят в пример. Совет поручает ему важные миссии. Он скромен, сосредоточен и всегда добр.

 Он - джедай до мозга костей.

 А еще он гордится тем, что он - лучший друг Анакина Скайуокера.

***

 – Р2, да где этот сигнал?

 Р2-Д2 заливался свистом и гудел в своем гнезде. По монитору поползли буквы перевода.

СКАНИРУЮ. МНОГО ЭЛЕКРОМАГНИТНЫХ ПОМЕХ. СИГНАЛ ЗАГЛУШЁН.

 – Продолжай.

 Скайуокер глянул, как машина напарника, скособочившись, прокладывает себе путь в нескольких сотнях метров от левого стабилизатора.

 – Я даже отсюда чувствую его испуг.

 Гудок: ДЖЕДАЙ ВСЕГДА СПОКОЕН.

 – Боюсь шутку он бы не оценил. Как и я. Поменьше веселья, побольше работы.

 Обычно для Анакина Скайуокера сражения с полетами как раз веселье.

 Но не сегодня.

 Не из-за высоких ставок на кону или опасности, которой он подвергался. Ставки его не интересовали, об опасности он даже не думал. Несколько эскадрилий беспилотных машин не сильно напугают человека, который в шесть лет стал гонщиком, а в девять выиграл кубок Бунта. Единственного человека, который дошел до финиша, не говоря уже о выигрыше.

 В те дни он использовал Силу, ничего не зная о ней; считал ее чем-то вроде предчувствия, инстинкта, наития, цепочки удачных предположений. Теперь же…

 Теперь…

 Теперь он мог воспользоваться ею и ощутить сражение на орбите Корусканта так, словно битва шла у него в голове.

 Машина стала его телом. Двигатели пульсировали в такт биению его сердца. В полете он забывал о былом рабстве, о матери, Геонозисе и Джабииме, Ааргонаре и Муунилинсте, и о всех катастрофах этой жестокой войны. Обо всем, что с ним сделали.

 Обо всем, что сделал он.

 И покуда вокруг кипит бой, он мог не думать о силе своей любви к женщине, которая ждала его на планете внизу.