— Я назову его Снег… если я зима, то он мой снег.

— Мне все равно как ты его назовешь.

Протянула руку и тронула его шею, погладила мягкую белоснежную гриву, перебирая ее пальцами и по венам начало растекаться умиротворение, словно коснулась чего-то мощного и прекрасного. Жеребец фыркнул и обернулся ко мне, потянулся мордой к моему лицу, и я оцепенела от страха. Конь тронул мои волосы шершавыми губами.

— Надо же. Аднан не ошибся. Он сказал, что стоит тебе прикоснуться к жеребцу и тот признает тебя своей хозяйкой. Что он обречен. А я думал, что обречена будешь ты.

— Что это значит?

Рифат рассмеялся.

— Это значит, что конь вовсе не покладистый. Он норовистый и своенравный. Его пытались объездить двое наших воинов, и он им не дался. Только Аднан смог его обуздать… я сомневался, что конь позволит тебе приблизиться. Удивительно.

Значит Аднан рискнул моей жизнью лишь бы убедиться примет меня жеребец или растопчет. Конечно с игрушкой можно поступать по-всякому. Я убрала руку от морды животного.

— Я не хочу такие подарки. Я поеду с кем-то из вас.

— Испугалась? Напрасно. Он не тронет тебя. Это видно по его реакции. Лошади умные животные, и они сами выбирают себе хозяев. Мы лишь тешим себя иллюзией, что это мы их выбрали.

— Мы едем в Каир?

— Мы едем в Каир верно. Ближе к городу пересядем в машины. Нас там встретят люди Аднана и его брат.

— Это далеко?

— Не так уж и далеко. Вон там, где на горизонте виднеются барханы как раз за ними нас будут ждать.

— А почему нас будут ждать?

— Потому что повсюду рыскают люди Асада.

— Почему вы с ним воюете?

— Когда-нибудь ибн Кадир сам тебе расскажет если сочтет нужным.

До этого момента он был более разговорчив, и я расслабилась мне показалось, что я могу получить ответы на многие свои вопросы, что мне расскажут то, что я не решалась спросить у их предводителя. И я хотела узнавать. Я хотела иметь намного больше информации, чтобы знать, что мне делать дальше.

Вдруг послышался голос Аднана и невольно привлек к себе внимание. Очень красивый, зычный. Тембр, как отражение мощи и власти. Я испытывала восхищение вместе с презрением, потому что этот голос меня оскорблял, этот голос говорил мне отвратительные вещи. Снег коснулся моего лица гладкой мордой, но я даже не вздрогнула — я смотрела на Аднана верхом на его каштановом жеребце. Он осматривал своих людей и гарцевал на месте осаждая коня. Прямой, гордо держащийся в седле, с ровной спиной. Во всем его облике дикость, гордая мощь, первобытная сила и грация. Его красота продолжала меня поражать. Особенно сейчас на фоне песков она казалась естественной как красота хищника в своей среде обитания. Где он наиболее могуч и опасен.

И снова хотелось зажмуриться от этой красоты. Сильные руки, затянутые кожаными полосками на запястьях и ладонях, чтобы не натирались мозоли как я понимаю. Длинные и гибкие пальцы. Мне уже не верилось, что они прикасались ко мне лаская когда-то и я стонала от этих ласк… я помнила, как они рвали на мне одежду и грубо мяли мое тело. Теперь мне казалось, что они могут лишь убивать или наносить увечья и в тоже время они все равно завораживали. Аднан был с непокрытой головой и его короткие иссиня-черные волосы блестели на утреннем солнце. Я не привыкла его видеть без куфии. Он казался немного иным вот такой открытый.

Сейчас я видела его мощную широкую шею, резко очерченные выступающие скулы. Тонко очерченный профиль с прямым ровным носом и словно вырезанными из камня ноздрями. В нем привлекало буквально все. Каждая мелочь складывалась в его неповторимый образ… и я не понимала почему он так сильно волнует меня несмотря на мой страх и ненависть.