|
Беверли Марш не обратила внимания. — Тугга также записался на выступление. Он собирается «спеть» под фонограмму «Хрясь-брясь» , — и она закатила глаза себе под лоб. Выходило у нее это просто чудесно. — Где он живет? Вы знаете? Они знали, Конечно, но адреса не сказали. И не скажут, если я не поделюсь с ними дополнительной информацией. Я понял это по их глазам. — Предположим, я скажу вам, что у Тугги большой шанс никогда не появиться на школьном конкурсе, если кто-то о нем не позаботится? И о его братьях и сестре также. Вы поверите в такое? Дети посмотрели один на другого, говорили только их глаза. Это продолжалось довольно долго — секунд десять, вероятно. Это был того типа длинный взгляд, в который погружаются любовники, но эти твинэйджеры не могли быть любовниками. Хотя, конечно, они были друзьями. Близкими друзьями, которые вместе через что-то прошли. — Тугга и его семья живут на Коссут-стрит, — в конце концов, сказал Ричи. По крайней мере, так это прозвучало. — Коссут? — Просто тамошние люди именно так проговаривают это название, — объяснила мне Беверли. — Коссут, вместо КОШУТ . — Понял. Теперь осталось одно, проговорятся ли эти дети о нашем призрачном разговоре на краю Пустыря. Беверли смотрела на меня серьезными, неспокойными глазами. — Но, мистер Эмберсон, я знакома с отцом Тугги. Он работает в маркете «Централ-стрит». Он приятный человек. Всегда улыбается. Он... — Этот приятный человек больше не живет со своей семьей, — перебил Ричи. — Жена вытурила его ко всем чертям. — Это тебе Туг рассказал? — вытаращилась она на Ричи. — Да нет. Бен Хэнском. А ему сам Туг. — И все равно он любезный, — проговорила Беверли поникшим тоном. — Всегда шутит, но никогда не цепляется, не лапает. — И клоуны шутят направо и налево, — сказал я. Оба вздрогнули, словно я вновь ущипнул их за тот клубок нервов. — Это вовсе не делает их приятными. — Мы знаем, — прошептала Беверли. Смотрела она себе на ладони. А потом подняла глаза на меня. — Вы знаете о Черепахе? — Слово Черепаха у нее прозвучало, словно чье-то имя . Я чуть было не ответил «знаю о подростках-мутантах черепашках-ниндзя», и опомнился. Еще десятилетия должны были пройти до появления Леонардо, Донателло, Рафаэля и Микеланджело . Поэтому я просто покачал головой. Она с неуверенностью взглянула на Ричи. Он посмотрел на меня, потом вновь на нее. — Но он же добрый. Я вполне уверена, что он добрый, — она дотронулась до моего запястья. Пальцы у нее были холодными. — Мистер Даннинг приятный человек. И то, что он больше не живет со своей семьей, не доказывает, что это не так. Прямо в цель. Моя жена бросила меня, но не потому, что я был неприятным. — Это я понимаю, — я встал на ноги. — Я собираюсь оставаться в Дерри еще некоторое время, и неплохо было бы не привлекать к себе чрезмерного внимания. Вы сумеете промолчать о нашем разговоре? Я понимаю, что прошу много, но... Они переглянулись и взорвались хохотом. Насилу, в конце концов, заговорив, Беви сказала: — Мы умеем хранить тайну. Я кивнул: — Уверен, что умеете. Могу поспорить, этим летом вам было о чем хранить молчание. На это они ничего не ответили. Я кивнул пальцем на Пустырь: — Гуляли когда-нибудь там? — Бывало, — ответил Ричи. — Но больше нет. — Он встал и смахнул пыль со своих джинсов. — Приятно было с вами поболтать, мистер Эмберсон. Не воспринимайте все за чистую монету. — Он поколебался. — И будьте осторожны в Дерри. Сейчас здесь получше, но я не думаю, что тут хоть когда-нибудь будет, как это говорят, полностью хорошо. |
