— Вы оказываетесь в довольно затруднительном положении, заметила Сандра. — Ведь машина не получила никаких поблажек.

Грейт сухо кивнул.

— А теперь я должен идти. Уже почти закончился обратный отсчет времени, как говорит один из моих техников. Приятно было с вами познакомиться, мисс Грейлинг. Я поговорю об этом интервью с представителями нашего департамента по общественным связям. Увидимся, Савви.

Зрительские ярусы уже заполнились, в то время как центральная часть зала опустела — распорядители очищали ее от нескольких зазевавшихся зрителей. Большинство гроссмейстеров, включая и русскую четверку, сидели за своими столиками. Вспыхивали блики фоторепортеров и просто любителей. На четырех электронных досках высветились стоявшие в исходной позиции фигуры — белые, как им и положено, были белого цвета, а черные обозначались красными. Саймон Грейт перешагнул через бархатный шнур, и зал озарился фейерверком вспышек.

— Послушайте, Док, — обратилась к нему Сандра. — Я, конечно, вас уже утомила, но что, если эта штуковина — просто крупное надувательство? Что, если сам Саймои Грейт и делает все ходы Машины? Эти электрики без труда отыскали бы способ провернуть такую аферу…

Док вдруг весело рассмеялся, да так громко, что сидевшие за соседними столиками зрители сердито посмотрели в их сторону.

— Мисс Грейлинг, а ведь это блестящая мысль! Вполне возможно, что я ее украду и состряпаю небольшой рассказик. Я ухитряюсь еще и писать, кое-что иногда удается напечатать в Англии. Нет, я не думаю, что это вообще возможно. WBM никогда не стала бы рисковать такой обман. Грейт совершенно точно не участвует в этом турнире, однако не из-за своего шахматного мышления. Любой специалист с легкостью бы отличил разницу между игрой компьютера и человека. Манеру игры Грейта помнят и могли бы узнать. Впрочем, если подумать, то ведь часто писали, что он играет компьютероподобно.

Какое-то мгновение Док размышлял, но потом его лицо вновь озарилось улыбкой:

— Но нет, это невозможно. Вандерхоф как директор турнира сыграл с Машиной две или три партии, чтобы лично удостовериться, что все честно, и у нее действительно гроссмейстерский уровень.

— И кто выиграл? — не выдержала Сандра.

Док пожал плечами:

— Результат не был оглашен. Все было очень и очень секретно. Но насчет вашей идеи, мисс Грейлинг. Вы когда-нибудь читали о знаменитом автомате Мальцеля, созданном еще в девятнадцатом веке? Все полагали тоже, что его игра зависела от взаимодействия механизмов (передачи, шестерни, никакого электричества), но на самом деле внутри был спрятан человек. Этот обман в своей известной статье разоблачил ваш писатель Эдгар По. В моем рассказе, я думаю, робот-шахматист испортится при демонстрации покупателю-миллионеру, и молодой изобретатель должен будет выиграть эту партию, чтобы скрыть дефект и заставить купить свой автомат. И только дочь миллионера, которая в действительности играет лучше любой из них… да, да! Ваш Амброуз Бирс тоже написать рассказ о роботе, игравшем в шахматы, работавшем по принципу щелк-клац-фр-р-р, который убивает своего создателя, когда человек выиграл от него, раздавив ученого, подобно железному медведю гризли. Скажите, мисс Грейлинг, вы не ловили себя на мысли, что представляете, как изнутри этой Машины протягивать железные щупальца, душащие ее соперника, или что из нее исходят смертельные, гипнотизирующие всех лучи? А я вот могу представить…

Пока Док беззаботно болтал о роботах и обо всем, касающемся шахмат, Сандра вдруг поняла, что пытается угадать, кто же он на самом деле. Один из этих помешанных на шахматах писателей? А может, и вправду врач? Она читала что-то о двух или трех, сопровождавших русскую фалангу. Но Док, конечно же, не был похож на советского гражданина.

Он был старше, чем показалось вначале, Сандра обнаружила, что сейчас больше смотрит на него, нежели слушает.