Спустившись с пригорка на узкую песчаную косу, он заметил, как от скалы отделились три силуэта.

— Назовись, — потребовал хриплый мужской голос.

— Император Маджуро.

Одна из фигур взбежала на пригорок и застыла, осматриваясь вокруг. «Девушка», — определил Лука.

— Он один, — подтвердила незнакомка.

— Садись в лодку, император, — приказал тот же хриплый голос.

Следуя за одним из пиратов, Маджуро по колено зашел в воду. Другие в это время вытаскивали из кустов лодку.

Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, оставив там только багряное зарево. Задержав на нем взгляд, Маджуро зазевался, и его сильно ударили в нижнюю часть затылка чем-то тяжелым и твердым. Вскрикнув от резкой боли, император завалился, но его подняли и, чертыхаясь, загрузили в лодку, где связали по рукам и ногам, а в рот запихнули тряпку, воняющую тухлой рыбой. Притворившись беспомощным, он решил подождать и понять, чего хотят пираты.

— Тяжелый, зараза! — выругался хриплый и проворчал: — Зачем ты его приложила, Оса? Забрался бы сам, там бы и жахнула…

— Не ной, Дунно, — не согласилась девушка. — Я посчитала, что так надежнее. В лодке к нему подобраться было бы сложнее.

«Значит, так? — подумал Лука. — Ладно, попаду на корабль, а там буду решать по обстановке». И отправил себя в мнимую бессознательность: замедлил пульс, дыхание, расслабил мышцы и прислушался к разговорам.

Стало понятно, что эти трое — люди разных капитанов, а потому доверия между ними нет. Перебросившись несколькими фразами, они замолчали, проворно сменяя друг друга на веслах. За час с небольшим его похитители не обмолвились ни словом.

Лука думал, что оглушение — всего лишь способ доставить его на корабль, а там все-таки предстоит разговор, но он ошибался. Его подняли на борт, обыскали и из разговоров пиратов стало понятно, что общаться никто не собирается.

— А не такой он уж и толстый, как я думал, — заметил кто-то. — Тяжелый — это да, килограмм двести, не меньше!

— Кость широкая, ага, — ответили с сарказмом.

Его раздели и нашли золотые татуированные браслеты — нанесенный верховным жрецом Пресвятой матери особый знак императора, подделать который невозможно. Руническая вязь светилась в темноте и отливала солнцем.

Подтверждение личности вызвало бурный восторг пиратов. Не удержавшись, кто-то плюнул ему в лицо, другой пнул в живот, и гогот команды перешел в ликующие крики.

— Вот это добыча! Да мы преподнесем Рецинию трон на блюдечке! — раздался противный глумливый голос.

— Пять миллионов золотых! Твою мать, даже не верится, что все оказалось так просто, Фли! — воскликнул другой густым басом.

— Якорь мне в жопу, если не так, Борода! — согласился Фли. — Правильно сделали, что посоветовались с Рецинием!

— Двурогий, этот император еще тупее, чем я думал! Взял и явился даже без всякой охраны! Бездна, если бы я знал, тоже явился бы сюда один! — продолжал голосить Борода.

Пираты снова расхохотались.

— Короче, братва! Праздновать будем потом! — прервал веселье Фли и начал раздавать команды: — Отплываем! Поднять якоря! А эту тушу связать еще надежнее и запереть в трюме! Через пару дней будем считать золото, парни!

Все вокруг пришло в движение. Кто-то орал «Золото!», кто-то мечтал о том, как купит себе домик в столице. Борода предложил все-таки отпраздновать, и другие капитаны с ним согласились.