— Беда в том, — хрипло заметил я, — что этой скверны внутри меня — очень, очень много.

— Насколько… много? — судя по взгляду, Льву Дюбуа сейчас очень хотелось, чтобы всё это оказалось неправдой. И, судя по этому же взгляду, он отлично понимал, что неправдой это не окажется.

— Очень… много, — кивнул я. От неосторожного движения я закашлялся; во рту появился привкус горячей крови.

— Ротт!! — Рубан мигом оказался на коленях подле меня. — Ты что, хочешь отправить нас прямо сейчас на тот свет?!

Я поглядел на рассвет, вступающий в свои права. Голова кружилась, в глазах всё темнело.

— А… какая разница, часом позже или часом раньше? — пробормотал я, падая в темноту.

* * *

Нет, я не умер. Пока не умер.

Когда я снова открыл глаза, вокруг уже было светло. В ветвях осенних деревьев пели птицы, и я почему-то подумал, что они тоже умрут, когда всё произойдёт.

А произойти всё, судя по моим ощущениям, должно было уже достаточно скоро.

— …оно не сработало бы и на обычном человеке, — услышал я голос Рубана; теперь он доносился с другой стороны. — Ты же сам говорил, что никто не может залечить такие раны. И нет ни одного грёбаного шанса, чтобы это сработало на Уроборосе.

— Я вообще не понимаю, почему нас до сих пор не нашли! — возмущался злой донельзя Лев Дюбуа. — Мы могли бы зафиксировать его, отвезти в больницу, там бы что-то сделали…

— Умрёт, если его сдвинут с места, — тоном опытного агента сообщила Тина. — Три часа назад мы бы могли успеть… но даже больница бы не помогла.

— Не забывай, что его лицо засветилось вчера на всю Империю, и его считают убийцей Императора, — добавил Рубан. — К тому же, мы не знаем, что происходит в столице. Туда ведь отправился фальшивый Люций.

— Вот потому нас и не нашли, — рассудила Тина. — Им просто не до нас.

Усталость не проходила. Казалось бы, я провалялся в отключке несколько часов, но то ли сказывалась рана, то ли просто закончился предел моих возможностей. Усталость стала только больше. Настолько сильной, что сейчас я не мог даже заговорить — это казалось непосильным трудом.

Да и что я мог им предложить? Я отлично помнил, что навык исцеления, вывернутый скверной наизнанку, только быстрее убивает меня.

Возможно, я могу врубить Сдвиг. За счёт самой скверны внутри меня я проживу…

Ещё пару часов. Ну, полдня. Не больше. Так стоит ли это затраченных усилий?

Нет. Не стоит. А вот что действительно стоит усилий — так это попытка сделать что-нибудь полезное. Защитить если не всю страну, то хотя бы тех, кто рядом со мной.

— Который час? — уточнил я, приподнимая голову — и сам удивился тому, как спокойно, бодро и чётко прозвучали мои слова. Будто я не валялся на земле со сквозной раной в груди, я вошёл в комнату со стаканчиком кофе в руках.

— Чего? — Рубан повернулся ко мне с таким чистым изумлением в глазах, что мне захотелось улыбнуться.

— Который час? — повторил я. — У тебя же часы целы?

— Ну ты нашёл время, Ротт… — помотал он головой.

— Чтобы найти время, нужно его узнать, — отметил я. — Так что там?

— Без пяти десять, — отметил агент, глядя на запястье.