Дэвид сказал:

— Господи, конечно.

Он опустил крышку внутренней коробки, захлопнул верхний ящик и убрал его обратно в саквояж. Потом оглянулся по сторонам, раздумывая, куда его пристроить.

— Отодвинься немного, — попросил он Сьюзен, все еще стоявшую на коленях у дивана.

Девушка встала и отошла к двери. Дэвид приподнял заднюю часть дивана, и Сьюзен увидела, что с внутренней стороны каркасной сетки зияет широкая дыра. Дэвид поставил саквояж на пол и осторожно опустил диван. Саквояж полностью исчез внутри дивана.

Сьюзен усмехнулась:

— Бьюсь об заклад, ты уже проделывал этот фокус.

Браун покачал головой:

— Нет, сегодня в первый раз. Просто я вспомнил, как разорвал сетку, когда втаскивал сюда диван во время переезда. — Он отступил назад, оценивая свою работу. — Как-то не хочется оставлять такую вещь на видном месте.

Сьюзен кивнула:

— Я тебя понимаю.

Когда они вышли из дома, Дэвид поймал себя на том, что инстинктивно оглядывается по сторонам. Мимо подъезда тащился почтальон с набитой сумкой. Женщина средних лет выгуливала свою собаку. Все выглядело как обычно.

Перейдя через улицу, они углубились в боковой переулок, разделявший длинный ряд домов, и миновали несколько торговых лавок. Между почтой и службой перевозок приютилось небольшое экспресс-кафе. В полупустом зале уже сидела группа молодых людей. Судя по их одежде и рабочим инструментам, пристроенным на соседних стульях, это были сотрудники строительных компаний.

Дэвид посадил Сьюзен за столик у двери и направился к прилавку. По дороге они уже обсудили, что будут есть. Через минуту Браун вернулся с двумя чашками чая.

В ожидании заказа оба молча принялись за чай. Сьюзен заговорила первой.

— Ну и что, по-твоему, все это значит?

Расплывчатость ее вопроса поставил а Дэвида в тупик. Он уже улыбнулся, собираясь отпустить какую-то шутку, но американка перебила:

— Я имею в виду ограбление, третьего парня и всю эту странную историю.

Браун покачал головой:

— Понятия не имею.

— Видишь ли, я совершенно не понимаю, как он смог удрать с места преступления, — продолжала Сьюзен немного раздраженным тоном. — Я не понимаю того, как он попал в дом миссис Харрис и как выбрался обратно. Я не знаю, как ему удалось вскрыть сундук Теракуса и архив в подвале института. — Она повысила голос. — Я не могу себе представить, как он перелез через ту стену, а потом справился с двумя полицейскими. И у меня нет абсолютно никаких идей насчет того, — тут она немного сбавила тон, — что за штука сейчас лежит у тебя дома.

Помолчав, американка добавила:

— Дело не только в том, что все это кажется мне необъяснимым. За последнее время пострадало множество людей. У меня такое чувство, что мы ввязались во что-то чертовски опасное — самоубийственно опасное. Если хочешь знать мое мнение, я думаю, что нам пора уносить ноги.

Дэвид взглянул на свою раздраженную собеседницу.

— По-твоему, я в этом виноват? — спросил он холодным тоном.

— Ни в чем ты не виноват. В конце концов, не ты заварил эту кашу. — Она замолчала с таким видом, словно дальше должно было последовать веское «но». — Просто ты продолжаешь упорно лезть не в свое дело, даже не зная, куда тебя это заведет.

— Моя работа… — начал Дэвид, но Сьюзен не дала ему закончить.

— Работа тут ни при чем, — оборвала она почти высокомерно. — Вчера от тебя требовалось только одно — оставить саквояж полиции. Хэммонд сам бы все устроил. Но ты решил сам увязнуть по уши.