Изменить размер шрифта - +
Восемнадцать месяцев назад США перехватили сообщение, проливающее свет на повестку той встречи с Сингером. Бенедикт Сингер, оказывается, открыл источник топлива для устойчивого процесса термоядерного синтеза.

– Что значит «устойчивого»?

– Ученые экспериментируют с термоядерной энергией без малого сорок лет, – ответил Росс. – И самым большим вызовом для них стало удержание плазмы заряженного трития или дейтерия в синтезе с гелием. Новое топливо, найденное Сингером, удерживается между вращающимися магнитными полями реактора, так называемого Токамака, создавая устойчивый источник термоядерной энергии. Грубо говоря, он совершил прорыв в термоядерной энергетике. – (Масао был явно впечатлен.) – Соединенные Штаты, Россия, Япония и Евросоюз годами работали над созданием ИТЭР – Международного экспериментального термоядерного реактора. Но открытие Сингера все меняет. Своим новым источником топлива он на тридцать лет опережает разработчиков ИТЭР и весь остальной мир.

– Масао, арабская коалиция, субсидирующая Бенедикта Сингера, представляет организацию, ответственную за финансирование терактов, – заявил коммандер Адамс. – Мы не можем допустить, чтобы эти группировки монополизировали термоядерную энергию.

– Но какое отношение все это имеет ко мне или к моей дочери?

Росс наклонился к нему поближе:

– Бен Ладен не для того потратил более миллиарда долларов, чтобы корпорация «Геотек» могла исследовать океаны или развертывать вашу систему ЮНИС на дне Марианской впадины. Природное месторождение топлива для термоядерной реакции находится где-то в отдаленной области Марианской впадины. Благодаря «Бентосу» Сингер может воровать это топливо в наших территориальных водах, а на законы особой экономической зоны можно наплевать. Это примерно то же самое, как если бы суда Соединенных Штатов входили в территориальные воды ОПЕК, чтобы воровать их нефть.

Масао задумчиво закрыл глаза, пытаясь переварить полученную информацию:

– Ничего не понимаю. Если ЦРУ в курсе того, что задумал Бенедикт, тогда почему, собственно, ему не ограничили доступ в Марианскую впадину?

– Тут имеются две причины, – ответил Росс. – Во-первых, мы сами только что узнали об источнике топлива для термоядерной реакции и его истинной природе. А во-вторых, контролировать доступ во впадину глубиной семь миль и длиной полторы тысячи миль гораздо сложнее, чем кажется. Мы просто оказались не готовы.

Коммандер Адамс вышел из-за стола:

– «Бентос» находится на такой глубине, что его невозможно обнаружить с помощью наших спутников. Гидролокационная разведка, мягко говоря, – задача крайне сложная. Судовые двигатели все на одно лицо. Даже если мы и обнаружим «Бентос», то как нам добраться до него во впадине?

– А глубинные бомбы?

– Если мы и попадем в «Бентос», сомневаюсь, что взрыв причинит ему особый ущерб. Ведь его корпус сделан из титана толщиной сто восемь дюймов.

В разговор вмешался Росс:

– Больше всего мы боялись, что «Геотек» отведет «Бентос» в международные воды, чтобы по дну незаметно пробраться в Марианскую впадину. К счастью, информатор из Моссада сообщил нам, что Бенедикт Сингер подыскивает подходящую научную экспедицию. Под этим предлогом «Бентос» смог бы на законных основаниях войти в район Марианской впадины, а «Голиаф» прикрывал бы его с поверхности океана.

Коммандер Адамс выдавил улыбку:

– Эти ваши гигантские акулы стали джокером в рукаве. Они спутали все карты и нас здорово выручили.

– Минуточку… – До Масао вдруг дошла горькая правда.

Быстрый переход