| В общем — Как? Когда? Ну — ты ва-а-щее! Поскольку мы стали с Витькой уже почти, как родня, то не стал он ничего скрывать, не стал отнекиваться. Тем более что поговорить на взрослые темы ему, по-видимому, ещё ни с кем не удавалось. Это мне повезло: у меня был Толька Зубков. В теории я был уже подкован — как я думал — дальше некуда. А тут уже как-то так удачно и практика подоспела… В общем, рассказал мне в эту ночь Витька свою историю. Во-первых, почему молчал, никогда не похвалился? — Ты что? Если бы папка с мамкой узнали — сразу бы убили! И, правда — убили бы, кто бы сомневался! Ну, а как всё получилось? Тут всё как-то само собой вышло. Ну, Витька с сестрой росли вместе. И вместе — прямо совсем. У них была общая спальня, чуть ли не до окончания школы. Друг дружку не стеснялись, имели полное представление о том, что девочки отличаются от мальчиков, и даже знали, чем. Как-то летом, Галька тогда, кажется, окончила пятый класс, а Витька седьмой, собрались они «в поход». Звучит громко. На самом деле «поход» — это была небольшая прогулка в степь за дом. Нужно было взять с собой хлеба, бутылку молока и где-нибудь подальше от дома их съесть. В степи росла кукуруза. Её приказал посадить дедушка Хрущёв. Чтобы маленькие дети могли по кукурузе гулять, в ней прятаться, играть в войну. Играть в войну, чтобы потом напасть первыми на Америку, которая всё время хочет на нас напасть. Ну, и Витька с Галькой пошли в кукурузу. Местность, где её посеяли, была неровной. Бугры, ложбинки. На буграх королева полей вырастала низенькой, не дотягиваясь, даже нам, детям, до колен. А в ложбинках вытягивалась так, что хитрая частная корова могла в ней укрыться с рогами. В одной из таких ложбинок сестрёнка и братик решили устроить привал. У Витьки на этот случай было прихвачено с собой небольшое тонкое одеяло. Его расстелили. Галька, как хозяйка, накрыла на стол. Шли до кукурузного поля каких-то минут пятнадцать, а аппетит уже разыгрался зверский. Покушали. Дома хлеб с молоком никогда такими вкусными не были. Дел вроде уже не было никаких. Поход закончился. И тут Витьке пришла идея поиграть «в доктора». — Давай, — обрадовалась Галька, — а как? — Ну, ты снимай трусы, а я тебе буду укол делать. Сделали Гальке укол. Потом решили укол сделать Витьке. Пока готовили «шприц», «растворы», пока, наконец, сделали Витьке укол, у него встал его пис. Решили, что его тоже нужно лечить. Галька оторвала широкий кукурузный лист и аккуратно обмотала, «перевязала» Витьке «больной» орган. Правда, пис от этого ещё больше напрягся, и головка его даже высунулась из перевязки. Потом очередь «лечить» настала у Витьки. Он тоже оторвал кукурузный лист, попросил Гальку снять трусы и наложил ей «повязку»: пропустил зелёный бинт от пупка по дуге вниз, до попки. Сверху натянул трусы, чтобы «повязка» не спадала. «Болезнь» у Витькиного писа не проходила. Он так у него торчал всё время, пока «доктор» занимался «лечением» своей сестры. Тогда решили поиграть в «папки-мамки». — А что это такое? — опять спросила Галька. — Витька сказал: — Снимай трусы. Галька сняла. «Бинты» размотали, повыкидывали. Витька знал, что «папки-мамки» — это, когда дяденька ложится на тётеньку и тыкает в неё своим писом. Да, что там — Витька! Все во дворе уже давно об этом знали. И Галька тоже. Только они с Галькой ещё не пробовали. Ну, Витька на Гальку лёг, стал тыкать. Когда оба устали, решили, что пора уже идти домой. Но игра, хоть и не доставила обоим удовольствия, но понравилась. Была в ней какая-то тайна, которую вообще-то знают одни взрослые, а теперь вот и они, Галька и Витька. И стали они ходить в поход всякий раз, когда не было по дому особенных дел, когда родители уходили на работу, ездили на базар. |
