|
— Не правда ли, ты не будешь бранить своих детей? — так же нежно добавила Бланш. — Ладно, — важным тоном отвечал солдат, — да, и, признаться, я, пожалуй, не сумел бы этого сделать… За что же можно вас бранить? — За то, что мы, может быть, раньше должны были все тебе открыть… — Вот что, дети, — назидательно начал солдат, поразмыслив некоторое время над этим щекотливым вопросом. — Тут можно предположить два варианта, или вы были правы, умалчивая о чем-то, или нет… Если вы были правы… ну и прекрасно; если же нет… так не будем об этом больше говорить… А теперь я слушаю, рассказывайте. Совершенно успокоенная столь удачным разрешением трудной задачи, Роза продолжала, обменявшись улыбкой с сестрой: — Представь себе, Дагобер, вот уже две ночи сряду к нам является гость. — Гость?! — воскликнул солдат, резко выпрямившись на стуле. — Да, обаятельный посетитель… блондин. — Как, черт возьми, блондин? — закричал Дагобер, подпрыгивая. — Блондин, с голубыми глазами… — Как, черт побери, с голубыми глазами? — и Дагобер снова подпрыгнул на своем стуле. — Да, с голубыми глазами, вот с этакими продолговатыми… — продолжала Роза, отмеривая пальцем чуть ли не с вершок. — Да, прах его возьми, пусть они будут хоть такой длины, — указал на локоть старый воин. — Пусть они будут ещё длиннее, дело не в этом. Каково?! Блондин с голубыми глазами! Да что же это все значит, мадемуазель? Дагобер встал и на этот раз казался сердитым и не на шутку встревоженным. — Вот видишь, Дагобер, ты уж и рассердился. — А мы только начали… — прибавила Бланш. — Как только начали? Значит, будет ещё продолжение… и конец? — Конец? Надеемся, что его не будет!.. — и Роза залилась сумасшедшим смехом. — Мы одного только и желаем, чтобы конец не наступил никогда! — сказала Бланш, разделяя шумную веселость сестры. Дагобер сосредоточенно смотрел то на одну, то на другую, стараясь разрешить загадку. Но видя их милые лица, очаровательно оживленные открытым и невинным смехом, он подумал, что сестры не были бы так веселы, если бы они могли упрекнуть себя в чем-либо серьезном; он решил только порадоваться, что сироты так жизнерадостны среди своих невзгод. И он сказал: — Смейтесь, смейтесь, дети… Я так люблю, когда вы смеетесь. Но затем, спохватившись, что ему все же не так следовало отвечать на странное признание девушек, он прибавил сердитым тоном: — Я люблю, когда вы смеетесь… но вовсе не люблю, когда вы принимаете посетителей-блондинов с голубыми глазами… Ну, скорее признавайтесь, что вы надо мной подшутили, а я, как старый дурак, поверил… так ведь?.. вы хотели пошутить со мной? — Нет… мы говорим правду… истинную правду… — Ты же знаешь… мы никогда не лжем, — добавила Роза. — Это верно… они никогда не лгут!.. — снова заволновался солдат. |
