|
Враньё это! На екатеринодарском заводе «Кубаноль» ваши товарищи работают по восемь часов в день, получая по сто шестьдесят, по двести рублей в месяц! Чёрный хлеб там стоит двенадцать копеек, белый — двадцать, говядина идёт за рубль десять кило, масло за три двадцать, чай — восемнадцать рублей, молоко — сорок копеек за штоф, мыло по рублю за фунт. И так по всему Югу России — на новороссийской «Судостали», на царицынском «Урал-Волге», на бакинском «Бранобеле», на николаевском «Наваль-Руссуде»! Врать не буду, марципанами, рябчиками и ананасами рабочие на Белом Юге не объедаются, но и нет такого, чтобы дети трудящихся мёрзли и голодали! И это вас тут мобилизуют большевики, чтоб их Советскую власть спасали, а по ту линию фронта рабочие сами идут в Белую гвардию! Ижевская рабочая дивизия, Воткинская рабочая дивизия, Мотовилихинская, Сормовская — вон их сколько! — набрав воздуху побольше, Кирилл выдал: — За Советы без большевиков! Даёшь Путиловскую рабочую дивизию!
Когда штабс-капитан выкрикивал лозунги, то целью имел лишь собственное спасение да убережение от смерти друзей своих, однако того взрыва энтузиазма, свидетелем коему стал, он не ожидал. — Даёшь! — грянули путиловцы. — Даёшь! Даё-о-ошь!
На пике эмоций рабочие перебили навязанную им заводскую ревтройку и тут же выбрали свою — из вальцовщика Егора Вожжеватова, кузнеца Николая Стратофонтова и слесаря Максима по кличке Люфт. Вся тройка засела вместе с Авиновым в нетопленом завкоме. — Так был тут Сталин или не было его? — уточнил Кирилл. — Был! — кивнул Люфт. — Сбежал, зараза, — прогудел Вожжеватов. — Это плохо, — нахмурился Авинов. — Тогда он пошлёт сюда матросов… Если уже не послал! И пушки может подтянуть… — Орудий тридцать и мы, пожалуй, сыщем, — сказал Стратофонтов, заметно окая. — Тридцать две, — уточнил Люфт. — Пять штук «канэ» из ремонта, остальные наши, путиловские, новенькие. — Что ещё у вас есть убойного? — В вагонном отделе два бронепоезда стоят, пятый и шестой номер. На пятый мы позавчера поставили шестидюймовое крепостное орудие. В лафетно-снарядной мастерской пять бронированных автомобилей «остин». — Ясно! На «остины» садим знающих это дело спецов и выводим на Петергофское шоссе, на Берег Финского залива к деревне Волынкиной. «Бепо» пусть выезжают на Путиловскую ветвь — пятый номер становится на пересечении с Петергофским шоссе, шестой — у Балтийской железной дороги. Сколько людей в карауле? — Сто десять. — Удвойте и утройте это число! Вожжеватов, бери моего Кузьмича и строй всех, кто не путает приклад с дулом. Надо сколотить отряд хотя бы человек в двести-триста. — Сколотим, чего ж… Ну я побежал? — Беги. Николай… как вас по батюшке? — Иванович… — Николай Иванович, срочно шлите надёжных людей на Обуховский, Ижорский, Металлический, Сестрорецкий оружейный и Охтинский пороховой. Нечего им в сторонке стоять, пускай тоже участие примут! — Есть! — по-строевому ответил Стратофонтов. — Максим! — Тута я! — Алексей! — Я здесь! — Организуйте госпиталь и военно-питательный пункт… Раздав все цэу, Авинов сел за телефон. Сонная барышня соединила его с квартирой некоей вдовушки, у которой скрывался Рейли. Должен был скрываться, если не передумал делать ставку… — Да? — ответил Сидней Джордж. |
