Не знаю, как сам гипнотизер не обратил внимание на то, что отлично было видно мне: сначала Виолетта расслабилась в глубоком уютном кресле, но по мере того как его речь продолжалась, она все более и более напрягалась, спина ее выпрямилась, и она даже начала от нетерпения покусывать губы (сбоку мне это было заметно особенно хорошо). Поэтому к тому моменту, когда он решил перейти непосредственно к сеансу, терпение у нее окончательно лопнуло, и она просто не вошла в транс.

— Ваши глаза закрываются сами собой… Приятное тепло разливается по телу… — журчал голос гипнотизера.

Виолетта сидела, откинувшись на спинку, с закрытыми глазами. Губы у нее все так же были плотно сжаты, а плечи слегка подрагивали — я сначала не могла понять, почему, пока не почувствовала, что и меня трясет от еле сдерживаемого смеха.

— Вам хорошо… Вам хорошо…

Какими бы разными мы с Виолеттой ни были, нас все-таки кое-что объединяло: у нас обеих было чувство юмора, и мы обе прекрасно ощущали комизм ситуации. Хорошо, что сеанс продолжался недолго, — еще немного, и мы бы расхохотались вслух. Наш доморощенный Свенгали так забавно размахивал руками, проделывая гипнотические пассы! На наше счастье, он быстро выдохся и разрешил Виолетте открыть глаза (впрочем, я и так прекрасно видела, что она подсматривает за ним из-под опушенных ресниц). Виолетта тут же встала и заявила, что ей уже хорошо, что она чувствует себя прекрасно и очень благодарна за «чудесный сеанс» — да, именно так она и выразилась.

Мы покинули кабинет гипнотизера примерно с той же скоростью, что и приемную экстрасенсихи Лолы: казалось, все повторилось — за тем только исключением, что в доме гипнотизера был лифт, и поэтому мы хохотали в лифте, а затем на улице — погода стояла прекрасная.

— Когда он все повторял: «Вам хорошо, вам хорошо», я чуть не сказала: «Мне плохо!» Вот был бы скандал, представляешь себе? — говорила Виолетта, вытащив пудреницу и поправляя макияж — от смеха у нее потекли слезы.

— Хорошо, что ты этого не сделала, мне стало бы его жалко. Очень милый дядечка, хотя и много дерет, — отвечала я. — Кстати, если ты и дальше собираешься водить меня по таким местам, нам пора обзаводиться несмываемой косметикой. Ну знаешь, такой, какой пользуются спортсменки в синхронном плавании.

— Слушай, Агнесса, это правда, что у всех мужчин маленького роста комплекс Наполеона? Или только у гипнотизеров маленького роста?

— Я думаю, он подался в гипнотизеры именно потому, что ростом не вышел и зациклился на этом. Знаешь, еще в СССР была такая странная статистика — средний рост милиционера на пять сантиметров ниже, чем среднестатистического мужчины, а психиатра или психотерапевта, что, собственно говоря, одно и то же, — на семь. Ведь эти профессии дают ощущение власти.

— Откуда ты это знаешь?

— От Рафаила. Ты заметила, что он тоже не слишком высок?

И мы продолжали хохотать.

За три недели мы успели побывать у множества всяких хилеров, а как-то даже умудрились посетить двух экстрасенсов в один день. Все визиты спрессовались в моей памяти, и с тех пор в голове сохранился собирательный образ целителя как существа странного, экзальтированного, вроде бы не от мира сего и вместе с тем корыстного.

Среди прочих мы были у двух бабок-гадалок, то бишь народных целительниц; одна из них, настоящая знахарка, действительно мне понравилась. Она долго смотрела на Виолетту в упор своими водянистыми от старости голубыми глазами, потом ушла в кладовку и через минуту вышла, держа в руках какой-то пакетик: она протянула его Виолетте со словами:

— Помоги себе сама, детка. Все дело только в тебе самой. Если ты себе сама поможешь, то эти травки тебе не помешают.