|
- Следовательно, ты вполне одобряешь вид и форму моих? - Я был бы безумцем, не одобряя их. Ты прелестна. - А что ты делал для своего удовольствия на этом корабле, когда ты порхал от одного мира к другому - ведь мадам Блисс отказывала тебе? - Ничего, Хироко. С этим ничего не поделаешь. Я время от времени думал об удовольствиях, и в этом были свои неудобства, но все, летающие в космосе, хорошо знают - бывают времена, когда мы должны обходиться без этого. А для удовольствия найдется время потом. - Если это было неудобным, как можно все исправить? - Я чувствую гораздо большее неудобство от того, что ты затронула эту тему. Не думаю, что это вежливо - интересоваться тем, как можно исправить подобное. - Будет ли неучтивым, если я предложу способ? - Это будет зависеть исключительно от природы предложения. - Я хочу предложить, чтобы мы получили удовольствие друг от друга. - Ты привела меня сюда, Хироко, чтобы подвести к этому? - Да! - призналась Хироко с довольной улыбкой. - Это одновременно и мой долг вежливости, как хозяйки, и мое собственное желание. - В таком случае, я готов признать, что это также и мое желание. В самом деле, я очень благодарен тебе за это. Это было бы - э-э - лепо доставить тебе удовольствие. 18. МУЗЫКАЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ 78 Обед был подан в том же самом помещении, где они завтракали. Оно было полно альфиан, и с ними трапезу делили Тревайз и Пелорат, которых настойчиво пригласили сюда. Блисс и Фаллом ели отдельно, более-менее уединенно, в маленькой пристройке. На столе стояло несколько видов рыбы, вместе с бульоном, в котором плавало нечто напоминающее кусочки козлятины. Лежали нарезанные караваи хлеба, масло и джем, чтобы было что на них намазывать. Салаты подали потом, и заметно было отсутствие какого-либо десерта, хотя фруктовые соки передавались вдоль столов в практически неиссякающих кувшинах. Оба Основателя были вынуждены по мере сил воздерживаться от еды, учитывая их обильный завтрак, но остальные, казалось, ели от души. - Как же они не толстеют? - удивленно шепнул Пелорат. - Возможно, у них много физической работы, - пожал плечами Тревайз. Это общество явно не заботилось о культуре еды. За столом стоял смешанный гул, крики, смех, стук толстых, очевидно небьющихся чашек о столы. Женщины вели себя столь же шумно и грубо, как и мужчины, и даже еще сильнее выделялись из общей массы. Пелорат поморщился, но Тревайз, который теперь (временно, по крайней мере) не чувствовал того неудобства, о котором он беседовал с Хироко, чувствовал себя отдохнувшим и благодушествовал. - В самом деле, - сказал он, - это прелестная страна. Здесь люди, которые радуются жизни и у которых немного, если они тут вообще есть, забот. Погода стоит такая, какую они пожелают, пища невыразимо приятна. Для них это золотой век, который просто длится и длится. Он вынужден был почти кричать, чтобы его было слышно, и Пелорат прокричал в ответ: - Но здесь так шумно. - Они привыкли к этому. - Я удивляюсь, как они могут понимать друг друга в этом бедламе. В самом деле, весь смысл разговоров не доходил до жителей Основания. Странное произношение, архаичная грамматика и порядок слов языка альфиан делали невозможным понимание диалогов, особенно при такой громкости. |
