Слишком глубоко погрузился в смерть. Что она подразумевала? Теперь, когда мы выбрались из испытания, у меня снова начала раскалываться голова, адреналин, который сдерживал худшие проявления боли, испарился.

Я затрясла головой раньше, чем целительница успела договорить.

– Нет, этого не может быть. Он не может умереть.

Но Мара уже шла к выходу, остановившись лишь для того, чтобы оглянуться на меня. В палатке, кроме нас пятерых, больше никого не было. Пятерых. Нас никак не могло остаться четверо.

Я взглянула на Уолли.

– Скажи, что ты можешь что-то сделать, Уолли. Если Итан «слишком глубоко погрузился в смерть», значит, он сейчас в твоем мире. Должен быть…

Орин шумно втянул воздух.

– После того как настигла смерть…

Я быстро отмахнулась от него:

– Слишком глубокое погружение в смерть не означает, что он мертв. Я права?

Глаза Уолли расширились в точности как совсем недавно у Мары.

– Я не уверена, что у меня хватит сил сделать то, о чем ты просишь.

– Ты попробуй, – прошептала я. – Пожалуйста, попробуй. – Я до сих пор сжимала руку Итана. Она была теплой, он по-прежнему был теплым. Я верила, что мы все еще можем его спасти.

Уолли положила ладони Итану на грудь и склонила голову. Из ее тела потекла магия, розовая, мягкая, спокойная – такую я видела в ней на кладбище. На миг мне даже показалось, будто я заметила вокруг Итана тьму. Словно его тело окутали тени, хотя я точно знала, что это не так.

Снаружи палатки послышался шум: сердитые возгласы, стенания женщины, вопль, скорее всего, принадлежащий Хеликсу-старшему. Мне был знаком этот горестный плач, и я с легкостью догадалась, от кого он исходил. От матери Итана.

– Быстрее, Уолли, быстрее, – подгоняла я.

Пит встал рядом с Уолли и положил руку ей на плечо.

– Мы справимся.

Орин также опустил руку на мое плечо, и круг замкнулся – наша команда стала единым целым, что было трудно вообразить. С губ Уолли слетел вздох, излучаемая ею магия оттеснила липнущую к Итану тьму, сменив ее на свет.

– Его время не пришло, – произнесла она. Сила ее голоса прокатилась по палатке и даже за ее пределы, хлопнув краями брезента. На миг снаружи воцарилась тишина, потом кто-то откинул полог, но внутрь зайти не смог. Пытался, но что-то ему мешало. Сложно было сказать, в чем крылась причина: в могуществе Уолли или в присутствии смерти.

Монотонный, нечеловеческий голос ответил: «Он в моей власти. Ты не можешь забрать его у меня».

Пит с Орином одновременно охнули. Но Уолли только покачала головой, ее руки плотнее прильнули к груди Итана, вжавшись в ткань кофты.

– Но он не целиком твой, а потому я приказываю тебе отпустить его. Ты подчиняешься мне. Я управляю тобой, Бани. – Голос Уолли в духе Кронкайта звучал на полную мощь и излучал нешуточную силу.

Тьма крепче обвила своими щупальцами тело Итана, но Уолли вновь дала ей отпор: ее плечи сковало напряжение, бледно-розовый свет вспыхнул ярче.

– Не смей меня игнорировать. Никогда! – Взрыв силы в ее словах напомнил щелчок кнута. Тени сначала медленно, потом быстрее заскользили с Итана, пока на их месте не осталось ничего, кроме розового сияния, излучаемого Уолли.

– Смерть пробудет в страхе, в лучшем случае, минуту или две, – прошептала Уолли и резко осела. Пит поймал ее.

Я наклонилась вперед.

– Итан?

Его грудь по-прежнему оставалась неподвижна.