Изменить размер шрифта - +
Они удивленно посмотрели на нее, но им было не до печальных иностранок – нужно поспеть в Холборн, чтобы занять удобное место.

На южном берегу толпился народ. Все шли в одном направлении – противоположном тому, куда двигалась Жюли. Толпа напирала на нее. От запаха жареного мяса, которое торговцы пытались всучить прохожим, у нее закружилась голова. Ребенок шевельнулся в ее чреве. Голубое небо словно опускалось на нее, становясь темно-синим; она чувствовала жаркое дыхание надвигающихся на нее людей и опустилась на землю.

Боль пронизала ее распростертое тело, оказавшееся под ногами у толпы.

Тюремщик вошел в камеру. Доминго потерял счет времени, проведенному здесь. Он все время молился, отвлекаясь, только чтобы съесть кусок хлеба и запить его водой, – из этого состоял тюремный рацион.

Ему ничего не удалось узнать. Доминго не знал, что произошло с Бласко. Тюремщик, входя в камеру, ничего ему не говорил, но бросал на него странные взгляды.

При его появлении Доминго каждый раз вздрагивал, не сомневаясь, что его сейчас отведут на допрос и будут пытать. Во сне он видел двух человек, подвешенных к потолку. Ему казалось, что один из них – Бласко и его пересохшие губы шепчут: «Я страдаю из-за тебя!» Иногда ему снилось, что Бласко распяли. Он просыпался и смотрел на крест, который носил под рубашкой. Ему чудилось, что лицо распятого изменилось и приобрело черты Бласко.

В полубреду Доминго воображал, что предал Христа, что стал одним из народа, отвергнувшего Бога. Доминго ощущал тяжкое бремя своего греха и был бессилен избавиться от него.

Он чувствовал, что должен пойти к следователю и сказать: «Я повинен в том, в чем вы обвиняете моего брата. Я священник и приехал сюда, чтобы участвовать в свержении королевы. Пытайте меня, казните, но отпустите моего брата, ибо он прибыл сюда только ради меня и не питает особой любви к нашей вере».

Но Доминго не мог заставить себя попросить, чтобы его отвели к следователю. Он боялся темных подвалов и того, что может там произойти.

Даже сейчас он задрожал, когда тюремщик вошел в камеру.

– Готовьтесь к выходу, – предупредил он Доминго. – За вами придут.

– Меня освободят?

– Я этого не сказал. Вы отсюда выйдете, но я должен держать камеру наготове на случай вашего возвращения.

Доминго подумал, что тюремщик насмехается над ним. Но вскоре высокий мужчина, которого он раньше не видел, вошел в камеру и сказал:

– Вы готовы? Тогда следуйте за мной, сеньор Каррамадино.

Они вышли из тюрьмы, и никто не пытался остановить их. На берегу их ожидала барка, в которой они переправились через реку.

– Куда мы направляемся? – спросил Доминго.

– На окраину Холборна – в поле. Вы все поймете, когда мы туда доберемся.

Доминго стоял рядом с эшафотом, а провожатый крепко держал его за руку. Он ощущал пожатие стальных пальцев, делавшее невозможной малейшую мысль о попытке к бегству.

Доминго смотрел на семерых молодых людей. Как же они не походили на уверенных заговорщиков, за чьим столом он сидел в доме в Барбикене! Теперь их лица искажал страх, так как они знали, какая судьба их ждет. Доминго отвернулся.

– Вам запрещено отворачиваться, – сказал его спутник.

– Я не желаю смотреть на это!

– Ваши желания не имеют значения. Вы узник королевы и должны видеть всю церемонию от начала до конца. Это важно.

Доминго уставился перед собой, смутно слыша крики толпы. Он видел варварскую казнь Болларда, которого вынули из петли живым и стали кромсать ножом мясника.

За ним последовал Бэбингтон – молодой человек, который сидел во главе стола и в чьем взгляде светилось честолюбие.

Он злоумышлял против жизни королевы и должен был погибнуть смертью предателя – таков был закон этой страны.

Быстрый переход