– Хорошо, что не ел сегодня, – отмечается во внутреннем пространстве сосед. – А то бы сейчас повторил подвиг с теми полицейскими, что в парке, возле реки.

– Сейчас обстоятельства чуть другие, – отвечаю. – Хотя-я, по печальному опыту, с полицией меньше всего надо рассчитывать на объективность. С любой, даже военной.

– Нам срочно необходима информация, – кажется, голос за спиной медицинской помощью озаботиться не планирует. – Вы можете отвечать на вопросы?

– Медпомощь, – отвечаю. – Вызовите медпомощь.

Затем, спохватившись, активирую на поясе кнопку стандартного вызова.

* * *

Там же. Через какое-то время.

– Мы можем его забрать с собой? – прибывший вслед за патрулём офицер военной полиции задумчиво смотрит на два тела, лежащие на песке.

– Которого из двух? – весело переспрашивает сотрудник медсектора Корпуса, упаковывая обратно в штатный кейс с красным крестом какое-то оборудование и пакеты с медикаментами. Затем лучезарно улыбается ещё шире. – Шутка! С разной степенью ответственности, можете забирать обоих, особенно трупак. Впрочем, от живого толку вам тоже ровно ничего. Если только вы его не собираетесь уморить по дороге или взять просто для отчётности.

– Вы это в каком смысле? – настораживается полицейский. – Я имел ввиду забрать только того, который живой. Его можно транспортировать без вреда для его здоровья?

– Только в моём сопровождении, – вздыхает врач, поднимаясь с песка. – Удар инфразвуком. Удар полноценным огнём, уровень не могу определить, надо смотреть в записи. Под огнём имею ввиду профессиональную искру профильного адепта. Чудо, что он вообще живой.

– Это ему не помешало убить второго, – возражает офицер. – Пока мы с вами тут ковырялись, мне уже три команды поступило на его доставку… в суд.

– А смысл? – изумляется доктор. – Он не является адекватным на момент, прежде всего – по объективным показателям здоровья. Какой прок от него в случае разбирательства?! Просто чтоб присутствовал? Ну так фотографию его там поставьте, с тем же успехом. И попутно; а откуда вам лично известно, что убивал именно он? У вас нет и не может быть личного доступа к сети Корпуса, это я вам как штатный сотрудник уверенно заявляю.

– Давайте каждый будет делать своё дело, – дипломатично пытается обойти острые углы дознаватель. – Так я могу его забирать?

– Ну-у, если вы так ставите вопрос… – угловатый, круглолицый, невысокий толстяк в смешных очках и в безразмерном белом халате выпрямляется, едва доставая макушкой до носа полицейского. – Давайте тогда заново. – Врач демонстративно активирует таблетку портативного видеофиксатора, закреплённую прямо на переносице его очков. – Всегда с собой, на случай судебных разбирательств по итогам травм и повреждений одарённых, – поясняет он полицейскому. – А то потом с их роднёй хлопот не оберёшься: они друг другу головы проломят, а крайним окажется врач… впрочем, ладно… Медицинской сектор Корпуса. Майор медицинской службы Тадеуш. – Совсем иным тоном представляется медик. – Представьтесь, пожалуйста. С кем имею честь?

– Военная полиция, – раздражённо вздыхает офицер, тоже выпрямляясь и косясь на видеофиксатор доктора, наверняка сопряжённый с корпусной сетью.

Ч-чёрт, как этот лепила был некстати. Были же чёткие договорённости, что делать с трупом. Теперь мало того, что труп не тот. И что скажет товарищ, который по совместительству брат трупа…

Так ещё и чёртов врач со своими заморочками.