– Отгоните назад, – поставил очкарик в известность наряд вояк и освободил их движением руки.

Не доверяет.

Джили мысленно плюнул на все свои ожидания и, проворчав Питеру, что перезвонит позже, просто отключился.

И зачем только согласился помогать. Всё равно ничего не вышло. Только проблем полная охапка. Никогда не думал, что Питер – такая истеричка. Мать его…

На груди врача, кстати, поверх полевой формы зачем-то сиял если и не иконостас, то, по крайней мере, вполне себе нормальный набор нагрудных знаков, включавший пару боевых медалей, ветеранские знаки и даже кое-что из первой категории.

Неплохо, для медика, чё, философски констатировал про себя полицейский. Джили моментально обрадовался, что не стал уходить в амбицию часом раньше. Случись с этим Тадеосом-Тадеушем личностный конфликт (пусть и на почве служебных обязанностей), в суде было бы слово против слова. А чьё слово окажется весомее, долго гадать теперь не приходилось – понятно, что записной ветеран с таким железом над пузом выглядел бы в глазах любого судьи респектабельнее.

– Можем ехать? Вы закончили? – чуть насмешливо уточнил коротышка.

– Да. – Угрюмо проворчал дознаватель, поворачиваясь к патрульным. – Тащите его…

– НЕ НАДО. Я сам, – вежливо поднял палец Матеуш.

И, наклонившись, в одно касание вздел соискателя вверх, перебросив его руку через своё плечо.

– У меня есть опыт, я справлюсь. – С нечитаемыми эмоциями пояснил доктор в ответ на вопросительный взгляд полицейского.

– Воля ваша, – в искреннем изумлении развёл руками тот. – Но тут тащить порядком?

– Я в курсе, – всё так же безукоризненно вежливо кивнул врач, не выпуская руки фигуранта. – Пусть ваши лучше подхватят мой кейс?

Джили кивнул вначале медику, затем стоящему рядом сержанту на чемодан с красным крестом.

* * *

В себя прихожу в машине наподобие той, в какой уже имел однажды возможность поездить, гхм-кхм…

Почему-то Алекс, при появлении напарника Камилы по медсектору, моментально засуетился и привёл мой организм в «надлежащее», как он говорит, состояние. Результатом стала мгновенная потеря мной сознания.

Первыми на глаза мне попадаются мордовороты из военной полиции, которым я, повинуясь невнятному импульсу Алекса, говорю:

– Bom dia cabras… (доброе утро, козлы)

Понятно, что если меня в полицейской машине куда-то везут с полигона, то это делается вовсе не для того, чтоб меня чем-то облагодетельствовать.

– Calma! (Спокойно!) – неожиданно резко подаёт голос сидящий чуть сбоку военный, в котором я и узнаю того самого доктора Матеуша.

Только сейчас он почему-то не в белом халате, а наряжен, словно на парад.

– Você fala português? – даже не спрашивает, а утверждает он.

– Eu falo portunhol, — качаю головой.

Дальше он, не обращая внимания на копов рядом, болтает со мной всю дорогу.

– А без разницы, – взмахивает рукой доктор. – Как себя чувствуешь?

– На троечку. А что вообще происходит? – спрашиваю его, обводя рукой окружающее пространство транспорта.

– Едем в суд. Кажется, ты пришиб кого-то непростого и полиция попыталась сразу занять чёткую позицию, – смеётся он.

– Я только защищался.

– СТОП. Вот это не мне. Это будешь говорить по адресу, – морщится он. – Когда спросят.

– А я не оправдываюсь. Я просто поясняю свою позицию, чтоб хороший человек и врач не жалел о потраченном на меня времени. Кстати, если не секрет, а почему вы мной так фокусно занимаетесь?

– Камила попросила, – пожимает плечами Матеуш.