– Ну, не совсем свой… Дед был из Порто-Муртиньо… А почему она сама не пришла?

– На такие происшествия всегда бегаю я, не она. У нас своё разделение труда. Поскольку она о тебе упомянула, мы все лишь соблюдаем правила. Так, как они должны соблюдаться. Так что, не стоит благодарности. Процедуры затем и существуют, чтоб работать там, где плохо работают люди. – Он какое-то время беззаботно смотрит в окно над моей головой, потом добавляет. – Твоего куратора я известил. Не переживай.

– Бли-и-ин, опять его теребить, – вспыхиваю беспокойством снова, но тут же усилием воли успокаиваюсь.

Для человека, только что разминувшегося с весьма неприятными перспективами, я испытываю явно не те эмоции.

– Для него это тоже работа. – Ровно кивает доктор. – Всякое бывает. Это просто рабочий момент. Расслабься.

* * *

Полицейская машина, как и ожидалось, привозит меня в какой-то специализированный суд, кажется, занимающийся только военными. Во всяком случае, внутри никого не в форме лично я не вижу (исключение – только личности в мантиях, видимо, местные судьи).

На входе хмурого вида охранники не делают никаких различий между мной и сопровождающими. Каждый из нас предъявляет палец, отвечает на одни и те же вопросы (кто такой), затем на руку каждому надевают какой-то браслет.

– Местный идентификатор, завязанный на биометрию, с некоторыми дополнительными функциями, – моментально просвещает меня Алекс. – Кроме прочего, может использоваться в режиме следящего устройства или полиграфа. Последнее не слишком точно, может и на обычном человеке обмануться.

– Мне скрывать нечего, – говорю чистую правду. – Хотя, конечно, у нас никогда нельзя быть ни в чём уверенным только потому, что ты ничего не сделал.

– Мне кажется, пока можно не волноваться. Цинично говоря, в Квадрате лично тебе обиталось ненамного хуже.

– Не скажи. Студия есть студия, плюс Камила, – не соглашаюсь с соседом. – С другой стороны, поспать бы прямо сейчас. Хоть где, хоть сидя. Очень хочется. Это нормально?

– В твоём нынешнем клиническом состоянии – более чем.

* * *

После одевания на всех обязательных в военном суде браслетов, доктор из Корпуса, не отходя от входного терминала, минуты полторы колдовал над своим планшетом.

После этого Тадеос-Тадеуш повернулся к старшему поста и, не отрываясь от экрана, сообщил:

– Состояние пострадавшего средней паршивости, но угрозы витальным функциям не вижу. Передаю пациента… имя… номер… статус… для судебного разбирательства… – дальше шли полторы минуты перечисления диагнозов на латыни и подобная абракадабра.

Старший поста, не разводя бодягу, по кивку врача тиснул свой большой палец на планшет врача и коротко пробасил:

– Приём пациента подтверждаю.

После чего майор Тадеуш, нейтрально кивнув капитану Джили, сказал:

– Буду поблизости. Когда понадоблюсь для разбирательства, уведомление-вызов слать прямо на планшет.

– Будет сделано, – кисло кивнул Джили, лихорадочно соображая, что ещё можно предпринять.

* * *

В то же время или чуть позже. Телефонный разговор.

– Господин Штавдакер?

– Да, это я. Кто говорит?

– Меня зовут Джили, я товарищ Питера. Извините, что тревожу напрямую, но у меня были договорённости с Питером лично, а он, ввиду случившегося, сейчас явно не в ресурсе. – Джили не знал, как деликатно сформулировать, что старому товарищу он бы сейчас и медной ложки не доверил.