— Ну что ж, встретим, — отвечал Мстислав недобрым голосом. — Скорей бы уж приступали.

— Эх-хе-хе, — вздохнул воевода и с укоризной покосился на юного князя. — Лучше б вовсе не приступали, Мстислав Юрьевич. Я б за это пресвятой богородице пудовую свечу поставил.

— Э-э, — отмахнулся князь, — ты, Петр Ослядюкович, воевода, а молвишь, как гость богатый. Пресвятая-то богородица смелым благоволит.

Воевода взглянул на Светозара, стоявшего за князем. Не нравилось ему, что при подлом человеке так о нем нелестно князь отзывается. Но и говорить об этом счел того более унизительным, начал о другом:

— Тут у меня, Мстислав Юрьевич, один мизинный человечишка лук великий сотворил, тетиву вдвоем-втроем тянуть надоть. Но и бьет зато в два полета стрелы, не менее. Сила.

— Где он? — резко спросил князь.

— Тут рядом. Позвать?

— Зови.

— Эй, Радим, ходи сюда да лук-то, лук свой тащи.

От ближайшей бойницы отделился человек, принес с собой огромный лук в два человеческих роста.

Князь взял лук, попробовал напряжение тетивы. Она басовито гудела под пальцем.

— Добро, добро, — сказал Мстислав. — Пробовал на бой?

— Пробовал, — отвечал Радим. — Доску в три перста со ста шагов насквозь прошибает.

— Что мне доску, — осердился князь. — Мне чтоб поганого прошибла.

— Прости, князь, — сконфузился Радим. — Не далее как вчера сотворил я лук-те. Не успел на поганых.

— Так у тебя он один, что ли?

— Один, — вздохнул виновато Радим.

Мстислав недовольно засопел, отвернулся. Радим продолжал оправдываться.

— Дерево-то долго надо искать, выдерживать. Выпаривать… Да и с жилой хлопот…

— Ладно. Будет скулить, — перебил Мстислав. — Станешь с ним здесь на Золотых воротах и, едва рассветет, выбивай тех, кто у порока будет. У тебя есть поспешители?

— Есть, есть, князь, — обрадовался Радим скорой отходчивости Мстислава. — Мы уж наторели малость.

— Ступай, — махнул рукой князь и опять стал смотреть на татар, щурясь от летящей снежной крупы. Долго всматривался. Ощутив рядом плечо воеводы, сказал, не оборачиваясь:

— Да-а. Похоже, отынивают нас. Ты верно угадал, воевода.

— Может, мост раскидаем? А? — осторожно спросил воевода.

— Вели, да чтоб тихо.

До самого рассвета не уходил Мстислав со стены. Заботливый Светозар привез из дворца шубу: от блях бахтерца зябло тело у князя. Укутавшись в шубу, ходил князь у бойниц, хрупая свежим снегом. Дружинники-сторожа, коротавшие ночь на стене, при князе не смели дремать, бдили, свирепо тараща глаза в сторону поганых. А когда рассвело наконец, увидели русские высокий тын за рвом. Черной лентой он тянулся по низинам, захлестнув, словно удавкой, весь город.

— Ну, — вздохнул кто-то, — и мышь теперь из града не выскочит.

Вскоре на стене появился князь Всеволод, поздоровался с братом, долго осматривал тын.

— По всему, приступят скоро.

— Да, — согласился Мстислав, — пора дружины исполчать.

В это время где-то рядом закричали тонко, не по-мужски:

— Береги-и-и-ись!

Большой круглый камень сильно ударил в стену около Золотых ворот. Во все стороны брызнули щепки и пыль. Воин, бывший на стене, охнул, схватился за голову и повалился.

— Пороки бить начали, — крикнул Всеволод.