К чему, скажите  мне,  хранительная  стража?

          Или распятие казенная поклажа,

          И вы боитеся воров или мышей?.."

     Здесь пропуск.

          "...Иль опасаетесь, чтоб чернь не оскорбила

          Того, чья казнь весь род  Адамов искупила,

          И, чтоб не потеснить гуляющих господ,

          Пускать не велено сюда простой народ?"

Бенкендорф. Как это озаглавлено?

Дубельт. "Мирская власть".

Николай I. Этот человек способен на все, исключая добра. Ни  благоговения  к

     божеству, ни любви к отечеству. Ах, Жуковский! Все заступается... И как

     поворачивается  у  него  язык...  Семью  жалко,  жену  жалко,   хорошая

     женщина... Продолжай, Леонтий Васильевич.

Дубельт. Кроме сего, у студента Андрея Ситникова при обыске найдено  краткое

     стихотворение, в копии также, подписано "А. Пушкин".

Бенкендорф. Прочитайте, пожалуйста.

Дубельт. Осмелюсь доложить, ваше сиятельство, неудобное.

Николай I (перелистывая книгу). Прочитай.

Дубельт (читает). "В России нет закона,

                  А столб, и на столбе - корона".

Николай I. Это он?

Дубельт. В копии подписано "А. Пушкин".

Бенкендорф. Отменно любопытно то, что кто бы ни писал подобные гнусности,  а

     ведь припишут господину Пушкину. Уж такова персона.

Николай I. Ты прав. (Дубельту.) Расследуйте.

Бенкендорф. Есть что-нибудь срочное?

Дубельт. Как же, ваше сиятельство. Не позднее послезавтрашнего дня я  ожидаю

     в столице дуэль.

Бенкендорф. Между кем и кем?

Дубельт. Между двора его величества  камер-юнкером  Александром  Сергеевичем

     Пушкиным и поручиком кавалергардского полка бароном  Егором  Осиповичем

     Геккереном-Дантес. Имею копию черновика оскорбительного письма  Пушкина

     к барону Геккерену-отцу.

Николай I. Прочитай письмо.

Дубельт (читает), "...подобно старой развратнице, вы подстерегали мою  жену,

     чтобы говорить ей о любви вашего незаконнорожденного сына...  И  когда,

     больной  позорною  болезнью,  он  оставался   дома,   вы   говорили..."

     пропуск...  "не  желаю,  чтобы  жена  моя   продолжала   слушать   ваши

     родительские увещания..." пропуск... "ваш сын осмеливался разговаривать

     с ней, так как он подлец и шалопай. Имею честь быть..."

Николай I. Он дурно кончит. Я говорю тебе, Александр Христофорович, он дурно

     кончит. Теперь я это вижу.

Бенкендорф. Он бреттер, ваше величество.

Николай I. Верно ли, что Геккерен нашептывал Пушкиной?

Дубельт  (глянув  в  бумагу).  Верно,  ваше  величество.  Вчера  на  балу  у

     Воронцовой.