— Я могу идти, ваше величество? — тихо спросил Новиков, и я вздрогнул, настолько глубоко погрузился в свои мысли.

— Да, Николай Иванович, идите, — я его отпустил и снова повернулся к окну. Надо бы намекнуть Макарову, чтобы усилил работу именно в этих губерниях. Пора заканчивать с этой вольницей. Но прежде хорошо бы самых горластых и непримиримых выявить и, если понадобится, изолировать. Мне ещё к войне готовиться. Я не должен беспокоиться и в каждом бароне или шляхтиче Мазепу пытаться разглядеть. Зачем мне это нужно? У меня для этого Макаров есть.

— Ваше величество, — в кабинет заглянул Илья. — Конь осёдлан.

Я ему не ответил, ещё раз посмотрел в окно и вышел из кабинета. Во дворе меня уже ждал отряд сопровождения и адъютанты. Привычку Сашки болтаться где-то в одиночестве или с минимальным количеством сопровождающих я не только не перенял, но даже думать запретил себе о таком. Ничего с людьми не случится, если они не смогут за моё стремя подержаться. А вот кучу совершенно ненужных неприятностей можно будет избежать.

Вскочив в седло, я принял поводья из рук конюха, державшего Марса. Развернув коня в направлении ворот, кивнул Краснову и Раевскому, подъехавшим в этот момент ко мне.

— Куда поедем, ваше величество? — спросил Раевский, в то время как Краснов мялся и не решался мне что-то сказать.

— Поехали до Кремля, — подумав, ответил я. — Успенский собор одновременно посмотрим, да я попытаюсь представить себе, как будет выглядеть иллюминация. Саша! — Краснов вздрогнул и посмотрел на меня. — Говори.

— Вы просили напомнить, ваше величество, завтра у княгини Багратион будет вечер. Она назвала его литературным, говорит, что будет присутствовать много поэтов, — ответил Краснов и замолчал. Я продолжал на него смотреть, и он добавил: — Я не знаю, что мне делать, ваше величество. И Филипп не знает. К нам уж дважды подходили некие придворные и намекали на какие-то услуги, а то и вознаграждение, если мы шепнём вашему величеству, что они идеально подходят для занимаемых должностей.

— Да что ты⁈ — я внезапно почувствовал, как у меня поднимается настроение. — А тебе, Николай, неприличных предложений не делали?

— Господь миловал, — и Раевский перекрестился, глядя на Краснова шальным взглядом.

— Ничего, скоро сделают, — хохотнул я. — Поехали до Кремля, а по дороге обсудим, как вы будете реагировать. Потому что на дуэль этих господ вызывать не рекомендуется, я этого не одобрю, — и я направил коня к воротам, чувствуя, как понемногу отступает напряжение. Если бы что-то пошло не так, Архаров или Макаров уже доложили бы, так что можно пока немного расслабиться.

Глава 17

Лёнька-граф поднял голову и посмотрел правым глазом на зашедшего в камеру гвардейца. Смотрел он только правым глазом, потому что левый заплыл и совсем не открывался. Это тот, самый первый удар, что вырубил его, оставил ещё и такой вот сюрприз на долгую память. Когда Лёнька очнулся в том проклятом доме, то уже почти всё закончилось. Здесь проживали практически одни карманники и парочка мошенников, а они мало что могли противопоставить вооружённым гвардейцам. Сам же Лёнька в драку не полез, только отполз тихонько к стеночке, чтобы не затоптали да не сломали чего просто так, по ходу. А Архаровцы могли, недаром про них слава такая нехорошая ходила.

— Вставай, чего сидишь? — рявкнул гвардеец, останавливаясь в двух шагах от Лёньки. Бить, правда, не спешил, но чёрт его знает, может, у него настроение хорошее?

Лёнька начал подниматься со своего соломенного тюфяка, стараясь не раздражать гвардейца, чтобы не отхватить сапогом в качестве ускорения, но всё-таки не удержался и спросил: — А что, сейчас гвардия преступников охраняет?

— Вот ещё! — гвардеец усмехнулся.