Потом, успокоившись, сказал тихо:

– Прости. Я говорю то одно, то другое. Я верну тебе «Кренкебилль» и прочту «Боги жаждут», потому что, как ты говоришь, это настоящая вещь!

– Я принесу тебе книгу завтра в школу. И ты можешь себе ее оставить.

– Как это оставить?

– Я отдаю ее тебе.

– Спасибо, старик, а я тебе ничего не могу дать. Этим мы всегда будем отличаться друг от друга.

Они замолчали. Как будто бы разговор истощил их последние силы. Им, казалось, больше нечего было сказать друг другу. После тяжелого молчания вновь заговорили о лицее. Им вновь было по четырнадцать с половиной лет. В шесть вечера Тьерри посмотрел на часы и громко сказал:

– Пора отчаливать. Я назначил шоферу время. Он, наверное, ждет меня внизу.

Они подошли к окну. «Делаг» бутылочного цвета стоял у кромки тротуара.

VI

Тьерри переоценил свои силы. Он очень устал после полутора часов хождения по залам музея. Да и Алексей растерялся среди множества картин, окружавших его со всех сторон. Это был его первый визит в Лувр. Открытие шедевров сопровождалось чувством восторга и отвращения одновременно. На улице даже закружилась голова, как от излишней дозы вина. Они сели в «Делаг».

– Нужно будет как-нибудь вернуться сюда, – сказал Тьерри, – хочется посмотреть ранних итальянцев…

Алексей согласился, хотя этому экскурсу в мир шедевров живописи он предпочел бы долгие задушевные разговоры с другом. Что особенно поразило его во время этой художественной прогулки, так это обилие обнаженных женщин, украшавших стены. Они взывали отовсюду похотливыми позами, и никого, казалось, не смущал этот парад грудей, задов и животов. Холст, особенно взволновавший его, – «Источник» Энгра. Алексей довольно долго рассматривал округлое и в то же время хрупкое тело девушки. Его заворожили небрежно отставленная в сторону нога, ее простодушный взгляд и перламутровая кожа. Он даже захотел купить фоторепродукцию картины. Однако не было денег. Два входных билета оплатил Тьерри. И он поторопился уйти. Их ждали к обеду. Третий раз в воскресенье Алексей сядет за стол Гозеленов. Первый визит был неудачным. Он так боялся нарушить французские обычаи. Он посматривал на Тьерри, чтобы знать, как вести и обслуживать себя. Движение слуги за спинами гостей раздражало его. Скованный робостью, он не замечал того, что ел. Мало-помалу любезность мадам и месье Гозелен ободрили его. Ему уже нравился этот церемониал обеда, так непохожего на то, что происходило у него дома. Он чувствовал себя легко, раскованно, как в кинематографе. Впечатление от исполнения роли осталось даже тогда, когда он сидел за спиной шофера в машине. Воспоминания неожиданно нарушил Тьерри:

– Сегодня на обеде будут мои дядя и тетя со своей дочерью Жизелой. Они приятные люди. Сразу после десерта оставим их, чтобы поболтать в моей комнате.

Алексеем овладело дурное предчувствие. Какие они? С месье и мадам Гозелен он чувствовал уже себя как дома. Рядом же с чужими людьми его сковывал страх. Он боялся показаться смешным, неловким, посторонним.

Он недовольно заметил:

– Да? Хотя бы предупредил…

– Это что-то меняет?

– Ничего…

– Знаешь, они симпатичные…

– Сколько твоей кузине лет?

– Восемнадцать. Она хорошенькая… Увидишь, она тебе очень понравится.

Они пришли вовремя и успели лишь помыть руки перед тем, как пройти в отделанную дубом столовую, где в полумраке на белой скатерти искрились хрусталь и серебро. Дядя и тетя Тьерри – месье и мадам Берже – оказались очень любезными и простыми людьми.