|
- Я благородная доньята Алиедора Венти, и мой отец… - Ха! Ха-ха! Слышь, что несёт! - гоготнул краснорожий сержант. - Благородная доньята, на себя посмотри! - Что тут у тебя, Хён? - осведомился другой сержант, проходивший мимо. - Упирается? Плюнь, тут других хватает. - Не, с той, что упирается, оно завсегда интереснее, - названный Хёном перегнулся через стол, приподняв голову Алиедоры за подбородок. - Ишь, дикую разыгрывает! - Отойди! - завизжала Алиедора. Что же это за кошмар, уже второй раз, второй раз уже… Тесак сам оказался в руке. Несколько ротников, с любопытством наблюдавших за развитием событий, от души расхохотались. - Глянь, какая колючая! - Угу, ёрш, да и только! - Давай, Хён, давай, такие знаешь как горячо любят?! Но краснорожий Хён не нуждался в подначках. Однако, прежде чем жилистые пальцы сержанта вцепились ей в плечи, Алиедора бросилась наутёк, оставив на столе почти нетронутую похлёбку. Вслед ей нёсся дружный хохот. Да что ж это такое, что?.. По лицу катились слёзы. Гайто едва шагал, никем не понукаемый. «Что во мне такого? Чего они ко мне цепляются, словно обезумев? Конечно, королевские ротники не то что сброд из «Побитой собаки»… но кончилось бы одним и тем же». Конечно, раньше благородная доньята из славного рода Венти никогда не путешествовала в одиночку, только с внушительной свитой. Ей не приходилось ни о чём заботиться, но… чтобы вот так в трактирах кидались на любую девушку, оказавшуюся почему-то в одиночестве?.. Ночевала она в лесу. Живот сводило от голода. Хорошо, помог жеребец - лёг на бок, пристально взглянул, мотнул мордой, словно приглашая прижаться к гладкому и тёплому боку. - Спасибо тебе, - прошептала Алиедора, гладя скакуна по чёрной «броне». Тот призакрыл глаза от удовольствия, словно шерстистик, - недаром говорят, что гайто чувствуют сквозь чешую всё, что хотят, а вот боль до некоего предела могут и совсем не замечать. Жеребец коротко всхрапнул, мол, ладно, чего тут говорить. Спи, доньята. Поутру они двинулись дальше, и теперь Алиедора старалась вообще никуда не соваться. На большом рынке наконец купила поесть, накормила скакуна отборным зерном. Здесь, к счастью, на неё только глазели, а когда пара подозрительных типов стала осторожно, шажок за шажком подбираться, доньята тотчас вскочила в седло. И тут краем уха уловила пронёсшееся над толпой тревожное: - Гниль! Гниль высыпала! Гниль прорвалась!.. - Где?! Да где же? - Где - да у Коррика на постоялом дворе. В «Недорезанном поросёнке». - Там же застава рядом! - Была застава. Больше нету… По спине Алиедоры покатился холодный пот, взор помутился. Что такое? Гниль? В «Недорезанном поросёнке»? Ну да, именно так ведь назывался постоялый двор, где бравый сержант Хён пытался её, скажем так, очаровать. Второй раз Гниль ударила совсем рядом с нею. Второй раз. И это не могло быть случайностью. Как не могло быть случайностью то «чудесное» спасение на капище Семи Зверей. Что-то с нею происходит. Что-то очень важное - и очень страшное. Домой. Скорее. Домой. Быстрее ветра! А там всё будет очень хорошо… Стоп. |
