Наступила внезапная тишина. - Благородная донья Венти, благородный сенор. Всё разрешилось ко всеобщему удовлетворению. Молодая донья Деррано цела и невредима. Полагаю, теперь ничто не помешает нам с ней немедля отправиться туда, где её настоящий дом, где её ожидает законный муж и…
- Заткнись! - вдруг выпалила Алиедора, и Дигвил, опешив, заметил блеск тесака в руке беглянки. - Заткнись! Знаю, зачем ты здесь, - братца спасать, его покрывать?!
Дигвил невольно отшагнул к стене, положив руку на эфес.
- Отец! Маменька! - Голос Алиедоры звенел. - Велите всем выйти. Кроме него! - Остриё тесака смотрело прямо на Дигвила.
- С каких это пор в почтенном и благородном семействе сеноров Венти забыли об уважении к гостю? С каких это пор девчонка распоряжается мужами? - Дигвил цеплялся за соломинку.
Под грозными взглядами отца и матери стайку молодёжи вихрем вынесло за дверь, туда же отправились лакеи и прочая прислуга. В кабинете сенора Венти осталось четверо: он сам, донья Венти, Дигвил Деррано и Алиедора, не опускавшая тесака.
- Смотрите. - Беглянка решительно сунула клинок в ножны и распустила завязки на куртке. - Смотрите, маменька. Смотрите, батюшка. Вот кому вы отдали меня в жёны!
Дигвил предусмотрительно отступил ещё на шаг - теперь уже поближе к двери, горько жалея сейчас, что оба его ловчих - крепких и бывалых - остались в людской.
- Смотрите! - Голос Алиедоры ломался от еле сдерживаемых слёз.
Она в упор прожигала взглядом деверя, прижимая к груди скомканную и спущенную с плеч рубашку.
Донья Венти охнула и задохнулась, прижав ладонь ко рту; сенор Венти издал глухое и яростное рычание. Прежде чем он повернулся к Дигвилу, тот выдвинул меч уже до половины.
- Ты! - проревел почтенный сенор. - Отвечай! Что это такое?
- Где? Чего? Ничего не вижу, простите милостиво. - Дигвилу потребовалось всё его хладнокровие.
- Ничего, маменька, батюшка, я ему покажу. Чай, - по лицу Алиедоры расплывалась какая-то изуверская ухмылка, - он мне не чужой.
«…Да, братец, - отрешённо подумал Дигвил, глядя на исполосованную кровавыми рубцами белокожую спину. - Учинил ты. Тебе мало было свежего молодого тела? Непременно надо было исхлестать? Иначе ты не можешь? Тьфу, пропасть, не будь ты моим братом…»
- Муж может учить жену свою, - услыхал Дигвил свой собственный, показавшийся донельзя противным голос. - То записано во всех книгах, и таков обряд. Донья же Алиедора Деррано мужниной воле не подчинилась, чем привела его в законное…
- Молчать! - взревел сенор Венти, и Дигвил даже с каким-то облегчением услыхал шелест обнажаемой стали. - Молчать, ублюдок и брат ублюдка! Да как посмел ты явиться на мой порог?! Вы опозорили отца своего, досточтимого сенора Деррано!
- Позорит честное имя сенора кое-кто другой, обзывая гостя поносными словами и грозя оружием, - процедил сквозь зубы Дигвил. Ему оставалось только одно - затеять ссору и прицепиться к словам разъярённого, словно дикий вепрь, хозяина замка Венти. - Позорит честное имя тот, кто, не вникнув и не выслушав, готов…
Но тут на него молчаливой фурией надвинулась сама донья Венти, и в глазах её читалась такая ярость, что Дигвил вновь попятился, мигом позабыв о наполовину обнажённом мече.
- Вон отсюда, щенок, - тихо процедила донья сквозь зубы. - Вон, покуда муж мой не велел затравить тебя нашею сворой. |