Босоногим мальчишкой Алладин прибегал па берег океана и смотрел, как исчезают за горизонтом корабли. Прекрасные и величественные, они уходили в морские дали, и паруса их напоминали белоснежные крылья лебедей.

Опечаленный, юноша шёл в порт и приставал с расспросами к подвыпившим морякам, только что вернувшимся из плавания. Алладин был общительным парнем и легко завоевывал расположение людей. Случалось, что матросы не знали чего-нибудь или не хотели объяснять мальчишке, и тогда он придумывал ответы сам.

Сказочный мир с увлекательными приключениями и нераскрытыми тайнами вставал в его воображении. Там были заколдованные принцессы и свирепые стражники, злобные ифриты и добрые волшебники, страшные опасности и груды сокровищ, тускло мерцающих в потаённых пещерах огнедышащих драконов.

А море сверкало яркой лазурью под безоблачными небесами. Светлые блики играли на волнах, лёгкий бриз приносил аромат солёной воды. Мог ли босоногий мальчишка представить, что море окажется совершенно другим – злобным, безжалостным, как сейчас?

Олаф вёл корабль навстречу волнам. Алладин взобрался на мачту, помогая Гаолону убрать парус. «Искатель» кренился из стороны в сторону. Юноша молил небеса, чтобы нескончаемые удары волн стихли, но буря только начиналась.

О передышке не приходилось и мечтать. Выполняя приказания кормчего, юноша то откачивал воду из трюма, то среди завываний ветра и грохота волн на скорую руку чинил повреждённый такелаж, то вместе с Гаолоном налегал на румпель.

Время исчезло. Всё поглотила приближающаяся буря. Огромные тёмно-серые валы с лохмотьями пены на гребнях поднимались над кораблём и с грохотом обрушивались на палубу. Тучи брызг, похожих на драгоценные камни, разлетались во все стороны, холодные потоки сбивали с ног, тащили за борт.

Корабль не успевал уворачиваться от зловещих громад. Они вздымались с левого и с правого борта, ударяли в корму, неслись навстречу. Корпус судна скрипел и сотрясался под нескончаемыми ударами, грохочущие водопады обрушивались на палубу.

– Алладин, если с кораблём случится какая-нибудь неприятность, постарайся отплыть подальше, иначе тебя затянет в воронку! – крикнул Олаф.

Алладин хотел было уточнить, что рыжебородый кормчий подразумевает под «какой-нибудь неприятностью», но в этот момент оборвался один из штагов, державших мачту.

Олаф бросился к штагу, стараясь прикрепить его к мачте, но мачта надломилась и с треском рухнула за борт. Волны подхватили беспомощный корабль и потащили его в открытое море. Алладин слышал, как трещат и ломаются доски корпуса. Океанские волны захлёстывали палубу, и заполняли трюм и отсек для балласта.

– Прямо по курсу земля! – закричал Олаф. – Нас несёт на скалы!

«Искатель» осел и завалился на правый борт. Море достигло предела в своём неистовстве. Оно бурлило, пенилось, кипело водоворотами.

– Это только начало! – кричал Олаф. – Самым ужасным считается девятый вал. Единственное спасение для судна – встретить бурю в море, подальше от берега.

Алладин посмотрел вперёд и увидел ряды огромных волн, бешено мчавшихся навстречу кораблю. По мере приближения волны увеличивались в размерах. «Искатель» резко дёрнулся, взлетел вверх и тут же нырнул под гребень волны.

Палуба ушла из-под ног юноши, стена сверкающих водяных брызг чуть не выбросила его за борт. Но корабль уже вынырнул и взлетел на очередной пенный гребень.

Как раненый зверь, «Искатель» метался, взлетал под самые небеса, а потом стремительно падал с гребня волны вниз, чтобы взмыть на очередной ревущий вал. Неистовству бури не было предела.

– Восьмой вал!

Ревущая волна тёмной громадой нависла над кораблём. Судно заметалось под чудовищной тяжестью. Кипящая пеной вода пронеслась через палубу, отыскивая свою добычу, и с рёвом унеслась прочь.