– Вставай! Скоро завтрак.

– Завтрак. Концерт. Концерт. Обед. Концерт. Концерт. Ужин. Спать. Так и жизнь пройдёт, – философски заметил тот.

– Ну, кому как. Денис вот не проснулся.

– Фу! Решил мне с утра настроение испортить?

Даник встал и принялся одеваться.

– Дело не в тебе. Но как то вдруг задумался: я взят на место покойника. Это всё равно, как за покойником штаны донашивать.

– Дважды в одну воронку снаряд не падает, – глубокомысленно заметил Дёмин и отправился в туалет, из за двери донеслось молодецкое журчание. – Дениска шалопай был, – продолжил он, выходя. – Ты вроде как серьёзнее.

– Правда? И в чём шалопаистость?

– Покуривал. И не только табак. Язык как помело. Болт доставал из штанов при виде любой бабы.

– Слушай… А Волобуев тогда – что? Он же вроде пастуха над нами. Чего Дениса не приструнил?

– Волобуев, скажу тебе по секрету, который все и так знают, он – пустое место. Никогда и ни во что не вмешивается. Может только пять копеек вставить про бдительность и благонадёжность. Наверно, обо всём увиденном стучит по инстанции выше, и там делают глубокомысленный вывод: мало того, что Дёмин и Бернштейн – евреи, так ещё и чем то недовольны. В загранпоездку не пускать, в погранзону на Камчатке не пускать, сидите себе по синагогам и сопите в две дырки. Знаешь анекдот? Едет негр в трамвае и читает Тору. У него спрашивают: тебе мало, что ты негр?

– Ха ха три раза. Даник, а кто Дениса обнаружил?

– Тот же Волобуев. Он с ним на двоих комнату делил. Гостиницы в Горьком на всех не хватило, нас, второсортных, поселили в общагу.

– И что, Сафронов не поделился с гэбистом девушками?

– Опять ты не в ту степь, – присев на кровать, Демин натянул брюки и принялся шнуровать ботинки. – Волобуев с нами нечасто, но ездит, и ни разу никто не видел, чтоб привёл в комнату бабу.

– А сейчас вышла одна. Из одиночных номеров, от вокалистов.

– Красивая? И только одна? – Даниель хихикнул. – Ты решайся. Или будешь тянуть с женитьбой как Дайнеко, а его больше всех осаждают девицы, завидный жених. Или окольцуешься, а потом начнёшь изменять жене в каждом городе, где останавливаемся.

– Что, все так?

Он снова хихикнул.

– Ну… Не, не все. Муля другой. С первой женой, Кармальской, у него настоящая любовь была. Второй брак, очень короткий, получился каким то недоразумением. А Света держит его клещами. Как в Мексику отпустит, не представляю.

– Дань, давай расскажи про Сафронова, и пойдём.

– Рассказывать особо нечего. Девицы в тот вечер у него мы не видели. Женилка, наверно, стёрлась, поди – не железная. Волобуев куда то уходил по своим совсекретным делам. Утром будит нас, я в соседней комнате спал, Денис не дышит. Морда белая такая…

– У Дениса?

– У Дениса тоже белая, с желтизной, только край уха синий, где кровь собралась. У Волобуева – как бумага. Говорил, что вернулся, а Сафронов лежит в блевотине и мёртвый. Сука тот Волобуев, если по хорошему разобраться. Мы все не святые, иногда надираемся. Но следим друг за дружкой. Если бы гэбешный гандон не шлялся где то всю ночь, а остался в номере и услышал, что Денис метнул харч, повернул бы его мордой вниз, и все дела. Готов? Пошли.

– Пошли. Слушай, а Денис только курил или ещё нюхал?

Дёмин замахал руками.

– Не хочу даже слышать об этом. Что то говорил, предлагал, но я же себе не враг! Лучше Серёгина расспроси. У них какие то шахер махеры крутились. Но меня не вмешивай, хорошо?

Дёмин был прав, та девушка оказалась не единственная. Ещё две милахи практически одновременно покинули комнаты песняров.