– Нет, не всё равно. Егор старается. Он не сделал мне предложения к свадьбе, но я вижу: вьёт гнездо. Справлялся как стать в очередь на кооперативную квартиру, государственную ждать лет двадцать. Для этого ему придётся несколько раз съездить с «Песнярами» в гастрольные туры, накопить и на кооператив, и на машину, наверно – придётся влезть в долги. Пока не обеспечит нас всем, какая мы семья?

– Но вы же живёте как семья, – вставил отец. – Может, просто встречались бы, как мы с твоей мамой в молодости?

– Другие времена, другие нравы. Я – не девочка, он – не мальчик. Мы хотим быть вместе, и мы вместе. Построим общее будущее или разбежимся.

– Цо то бендзе… – горестно вздохнула Екатерина Вацлавовна, прижав ладонь ко лбу. – Пойми, цурка моя, в нашей стране большие деньги не делаются сразу. Высунешься – и сразу получишь по голове. Всё нужно аккуратно, постепенно, шаг за шагом, без ненужного риска. Как у нас с твоим папой.

– Ну да, – Настя оценивающе глянула на обоих родителей, взвешивая следующую фразу, затем выпалила: – Папа мой очень хороший, но немного скучный. Не поёт с «Песнярами», не ловит убийц и не разбивает кирпичи ладонью. Зато умеет десять лет копить на «Жигули». Не обижайся, па!

Тот опешил, потом засмеялся, а его половина оскорбилась до глубины души.

– Вот! Вот то, о чём я говорила. Настя, приезжавшая домой осенью после картошки, и январская, после сессии, это как два разных человека. Влияние Егора на неё просто ужасно! Муж! Если мы позволим продолжаться безобразию и дальше, то окончательно потеряем старшую дочь.

Тягостный разговор продолжался, набирая обороты и повышая накал эмоций. Через полчаса Екатерина схватилась за сердце. В полвторого ночи приехала «Скорая». Доктор велел ассистенту сделать укол и отказался оставить женщину дома. Он не был уверен – это ординарный приступ или всё же микроинфаркт, требовалось как минимум снять электрокардиограмму.

«Скорая» увезла женщину в областную больницу, а Настя подверглась атаке сразу с двух сторон, от отца и сестры. Оба втолковывали: пусть мама сто раз не права, но она – мама, и с ней следовало мягче.

Обвинённая в жестокосердии, девушка ушла рыдать в свою комнату, а её папа принялся обрывать телефоны знакомых, невзирая на ночь, чтобы выйти на врачей областной клиники и обеспечить особый уход.

То, что Екатерина Вацлавовна сама себя накрутила до сердечных спазмов, сейчас не имело никакого значения.

Глава 18

Львов, стоящий на холмах и плохо чищенный, не очень подходил для утренних пробежек. Поблизости от гостиницы обнаружился чахлый скверик с по зимнему голыми деревьями. Пожертвовав частью бегового времени, Егор забежал в него и около получаса потратил на упражнения, провёл бой с тенью, проверил растяжку, забросив ногу на скамью, и только после этого вернулся в гостиницу.

Вчерашняя красотка в шубке выпорхнула из дверей номера кого то из «Песняров». Успела навести марафет и совсем не выглядела помятой, скорее – наоборот. Узнав Егора, подмигнула ему и поцокала каблучками сапог к лестнице.

Если кому то из парней требовался допинг для творческого толчка, то девушка сделала доброе дело.

Конечно, молодёжь из Западной Украины куда охотнее ломилась бы на концерты и в гостиницу к зарубежным исполнителям, но кто их пустит? Карел Гот, Дин Рид и с десяток подобных им музыкантов не могли охватить весь СССР, да и платить им пришлось бы хоть какой то, но валютой. Поэтому отечественные группы были практически вне конкуренции.

Дёмин только проснулся и потягивался на койке. Егор мог засвидетельствовать: осветитель эту ночь провёл в одиночестве.