Егор придержал Давидовича за рукав.

– Лёха! Спасибо тебе. Если б не ты у меня за спиной, вдвоём эти гады меня бы уработали. И прости за неприятности. С меня причитается.

– Отвали, гестаповец.

– Филологини с сессии вернутся, свожу тебя в гнездовье. Кабак и хата – с меня. Ну? Мир?

– Бля а а! Ну да. Мир. А то не отвяжешься. Но всё равно, ты – сука и садюга. Даже по меркам уголовного розыска.

* * *

Улучив минуту наедине с Егором, Аркадий зло бросил:

– Почему удостоверение отдал Образцову, а не мне?

– Ты же торопил. Вот, я при первом удобном случае.

– Ты совсем олух или прикидываешься? Ещё бы самому Сазонову отдал с присказкой: Аркадий оставил и разрешил пользоваться.

– Так Сазонов не в курсе?

– Николай не сказал ему. Но теперь имеет компру на меня и держит на крючке. Эх, Егор, сопля ты ещё… Куда тебя несёт?

Продолжить не дали. Из кабинета раздался голос подполковника:

– Евстигнеев! Заходи.

Максимову уже вправили вывих и подвесили левую клешню на перевязь. В лицо Егору капитан смотрел со смесью ненависти и брезгливости.

– Не обижайся, служивый, – чуть виноватым тоном произнёс тот. – Рассказал бы всё сразу, обошлось бы. Стакан уже сегодня поднимешь, завтра почешешь затылок. Я не со зла.

– Иди в задницу, – отрезал капитан. У Сазонова спросил: – Что с моими товарищами?

– Машина объявлена в розыск. Спасибо, коллега из милиции запомнил номерные знаки. Всем постам предписано задержать, при необходимости применить оружие.

Скорее всего, блефует, подумалось Егору. Даже если у КГБ с ГРУ столь же скотские взаимоотношения, как с МВД, это совершенно не повод развязывать войнушку.

Как вояки вышли на него, выяснить удалось очень просто. Элеонора успела шепнуть Прокофьевне, что молодой человек снова придёт покупать. Когда москвичи начали расспросы в «Верасе», золотоносная мадам, считавшая, что Егор сгубил Ингу, а сейчас готовит подобную участь новой красотке секретарше, с радостью вывалила всё ей известное про «хахаля», сдобрив ворохом выдумок. Уцепившись за крупицы реальной информации, разведчики буквально за час разнюхали остальное. Не успели узнать только про спортивную подготовку и организовали захват наскоро, халтурно. Ботаника полугодичной давности спеленали бы без проблем, с нынешним Егором вышел нежданчик.

Сазонова судьба обеих девушек, живой и мёртвой, сейчас интересовала в наименьшей степени.

– Максимов! Какие именно компрометирующие материалы имелись у Бекетова?

– Точно не могу знать.

– Плохо. Когда мы задержим ваших сообщников, в ваших же интересах рассказать об этом первым. Позже ваша откровенность обесценится. Кого именно касаются компрматериалы?

– Или Ивашутина, начальника ГРУ, или кого то из окружения. Мне лишь известно, что Бекетов использовался в спецоперациях на Ближнем Востоке в 1973 году. Вскоре был уволен по отрицательным мотивам. По слухам – за тупость и жестокость. Могу лишь догадываться: у него сохранились документы, выставляющие в крайне неблагоприятном свете деятельность ГРУ в Сирии, в стране союзнике. Их публикация в западных и арабских газетах существенно подорвёт наш авторитет.

– Неужели вы не пытались на него надавить? Не обязательно ломая руки и ноги, – подполковник укоризненно глянул на виновника торжества.

– Наверняка пытались. Не мой уровень информированности – как именно. Знаю лишь, что на самом верху было принято решение соглашаться со всеми его требованиями.

Человек поставил раком грозное и непобедимое Главное разведывательное управление, а я его закатал в ковёр и подставил под грузинскую пулю, ужаснулся про себя Егор.