Хукнув, он резко и без замаха рубанул военного ребром ладони в левое плечо.

Хрясь!

– Ты что творишь? – ужаснулся Лёха.

Задержанный застонал от дикой боли.

– Я? А что я? Когда спасал работника милиции, подвергшегося нападению вооружённого неизвестного, применил приём боевого самбо. Неизвестный упал, в падении случайно вывихнул плечо. Вот только не помню, одно или оба плеча?

В опорном было прохладно, но по лицу капитана струился пот.

Пошарив по ящикам, Егор отыскал бумагу и ручку.

– Пиши подробно. Чьё задание. Почему решили провести незаконный арест без санкции прокурора. Больше напишешь – больше здоровья сохранишь.

Он снова зашёл за спину. Максимов наклонился вперёд, ожидая худшего.

Его ожидания оправдались. Крепкие пальцы стиснули вывернутый сустав. Лицо человека клона посерело, он скатился на грань болевого шока. Когда Егор отпустил плечо, шепнул:

– Напишу…

Через двадцать минут Егор набрал телефон Сазонова. Тот как обычно нёс службу в кабинете, словно охрана поста № 1.

– Товарищ подполковник! Со мной опер Давидович. На нас совершено нападение тех, кто покрывал Бекетова. Одного мне удалось задержать и разговорить. Полученная информация свидетельствует о чрезвычайной и скорой угрозе государственной безопасности СССР.

Он продиктовал адрес и положил трубку.

– Ты кому звонил? – прошипел Максимов, пытаясь пристроить пострадавшую руку удобнее.

– Управление КГБ по городу Минску и Минской области, контрразведка. Но не волнуйся, если они установят, что ты – в самом деле военный, передадут в тройку, в военную контрразведку.

Капитан зажмурил глаза. Он больше не пытался скрыть эмоций.

– Дурак! Малолетний имбецил! Даже представить не можешь, какую лавину ты сейчас обрушил. Думаешь, в стороне останешься? Хрен тебе в зубы! Тебя первым засыплет.

– То есть быть похищенным боевиками из ГРУ, чтобы подвергнуться допросу с пристрастием, а потом исчезнуть, чтобы никому не пожаловался, лучше?

– Мы не ломаем руки.

– Сразу ломаем шею, понятно. Расслабься. Поезд ушёл, и стоп кран не дёрнешь.

Он обернулся к Лёхе. Тому происходящее совершенно не нравилось.

– Я ещё нужен?

– Лёша, конечно. Только твоё присутствие удерживает меня в рамках здравомыслия. Иначе не знаю, смог ли удержаться, хотел пристрелить этого хорька при попытке к бегству, – Лёха со стуком положил «Макаров» разведчика на стол.

На лице сыщика его отношение к происходящему читалось так явно, словно было написано метровыми светящимися буквами и матерными словами.

– Хорошо. Дождусь гэбистов. Но потом иду в РОВД. И, сам понимаешь, вынужден доложиться Папанычу.

– Не забудь напомнить, что я спас тебя от ГРУшного ублюдка, когда тот возил бравого сыщика мордой по асфальту.

Следующая четверть часа прошла в молчании, и Егор уже начал беспокоиться, пока не услышал тяжёлые шаги в коридоре опорного. Пожал руку Сазонову и без слов сунул ему писулю разведчика. За спиной босса маячил Аркадий.

– Надо было приехать в другом составе, раз военный, – процедил подполковник.

– Виктор Васильевич, вы считаете, мне по открытой телефонной связи следовало доложить обстоятельства во всех подробностях? Даже Давидович не осведомлён. Потому что… Извини, Лёха, вынужден был бы тебя застрелить.

– Не паясничай! – оборвал его Сазонов. – Давидович! Официальную подписку о неразглашении брать некогда, но ляпнешь хоть одно слово – пожалеешь, что у тебя вообще есть язык.

– Наручники за мной числятся…

– Евстигнеев тебе их вернёт. Дай ключи.

Аркадий прихватил Максимова за локоть здоровой руки и повёл к выходу.