Васька кричал, рвал на себе волосы и даже топал ногами, а класс привычно смеялся: Васька Куцых любое дело мог превратить в балаган.

Нет, точно клоун!

Рыжий на ковре!

Светлана Степановна с трудом навела порядок и пообещала Ваське более характерную роль. Если он выиграет конкурс.

Например, как Ваське типаж англомана Григория Ивановича Муромского? Тоже дворянина, между прочим. И даже более чистой крови, чем Берестовы. Или Куцых забыл, что Муромский близкий родственник графа Пронского?

Васька насупился, картинно обдумывая предложенную роль. Потом всплеснул руками, развернулся к классу и закудахтал озабоченно, на глазах ребят делаясь меньше ростом и даже старясь:

—И где ж моя единственная дочь, моя ясноглазая красавица, моя милая Лизанька? Опять забыла про своего папеньку? Озорничает небось, безобразница, а обед-то стынет, вон, гусиный паштет уже коркой жира покрылся, а я так люблю, когда парит, когда горяченький... Нет, где моя шалунья, я вас спрашиваю, мисс Жаксон! За что, интересно, я вам деньги плачу?! Полновесные, надо сказать, рублики, не ваши жалкие франки!

Васька грозно топнул ногой, охнул и схватился за поясницу. Девятиклассники полегли на парты, временно забыв о конкурсе. Светлана Степановна махнула рукой и простонала:

—Считай, ты роль получил. Или есть конкуренты?

—Нет, — на разные голоса отозвался рыдающий от смеха класс.

Светлана Степановна подтолкнула Ваську к его месту. Подождала, пока ребята немного успокоятся, и спросила:

—Игорь с Сергеем, что скажете?

Игорь смущенно пожал плечами. Сергей отрицательно мотнул головой:

—Самоотвод. Хочу попробовать себя в роли сценариста, можно? Я даже несколько сцен набросал дома, вот, принес показать…

Сергей выразительно потряс толстой тетрадью, а Ира только сейчас поняла, что несколько секунд и не дышала, до того ей было страшно.

Зато теперь она расслабилась. Голова мгновенно стала ясной, настроение прекрасным. Предстоящий конкурс превратился в обычную игру.

Иру больше не волновало, получит ли она роль в пьесе. Какая разница? Получит — хорошо, нет — тоже неплохо. Все равно у нее нет лишнего времени на репетиции.

Тут Ира вспомнила Аленку и улыбнулась: нет, все-таки стоит попробовать побиться за роль. Пусть самую простенькую. Мисс Жаксон, например. Ведь пообещала Аленке, что пригласит на спектакль и некоторые репетиции.

Больная Аленка вчера очень серьезно слушала, как Ирина читала пушкинские диалоги, и делала замечания. По делу, кстати.

Аленка заставила Иру разыграть перед ней некоторые сцены. И звонко смеялась, когда Ира говорила за Настю:

—А нам какое дело до господ? К тому же я не ваша, а папенькина. Вы ведь не бранились еще с молодым Берестовым; а старики пускай себе дерутся, коли им это весело…

Может, Ире и сегодня представить, что она не перед классом выступает, а с Аленкой развлекается? Тем более, они не раз разыгрывали целые представления, будто живут не в третьем тысячелетии, а пару веков назад.

Честное слово, у них весьма неплохо получалось!

Аленка, перед тем как заснула, уверила свою няньку — она непременно получит роль. Самую-самую лучшую!

Ира улыбнулась и спросила — какая же лучшая? Аленка зевнула и удивленно протянула:

—Лизоньки. И знаешь, почему?

—Самая большая роль? — неуверенно предположила Ира.

А потом долго смеялась. Оказалось — Аленка решила пристроить в артисты своего чудовищного Петюнчика.

В самом деле, чем не охотничий песик с чудным имечком «Сбогар»? Мол, Петюнчик настолько умен, так талантлив…

В последнем Ира ничуть не сомневалась.