|
- Рейхслейтер ориентировал вас на борьбу за Мачека до конца? - спросил Веезенмайер. - Да. - Вы решили начать работу с усташами, исходя из той ситуации, которая здесь сложилась сейчас? - Да, - ответил Малетке. - Это моя инициатива. - Рискованно. Я опасаюсь за вас. Это могут неверно понять в Берлине. - В конце концов любая работа лучше бездействия. Но теперь, когда вы будете помогать мне, я конечно же продолжу атаку на Мачека. А ваша задача здесь? - Общий комплекс. МИД интересует ситуация в целом. - Их не интересуют усташи? - рассеянно спросил Малетке. <Клюнул, - снова отметил Веезенмайер. - У него есть свои информаторы, он знал о моих связях с Грацем. Он клюнул на усташей>. - Усташи, конечно, тоже. Если хотите, я сведу вас с их представителями. - Такой просьбой я не вправе затруднять вас. Это я смогу в крайнем случае организовать и сам. - Ну, какая ерунда! Я попрошу моего сотрудника Штирлица свести вас с надежными людьми. Малетке ждал чего угодно, но только не этого. Он понимал, что в Хорватии есть две силы, на которые рейх мог бы опереться: Мачек, согласись он пойти за Берлином, и усташи, если Мачек откажется пойти за Берлином бескомпромиссно и слепо. То, что Веезенмайер настойчиво советовал продолжать работу с Мачеком, было понятно Малетке - тот ставил под удар конкурента. Но то, что Веезенмайер согласен отдать ему и вторую возможную силу, этого Малетке не ожидал и поэтому за кофе, которое подали после мороженого, смотрел на Веезенмайера потеплевшими глазами, только сейчас заметив, какое открытое и благородное лицо у его товарища по совместной борьбе за идеалы национал-социализма. - Где Штирлиц? - спросил Веезенмайер Фохта, проводив Малетке. - Он мне срочно нужен. - На встрече. По-моему, вне Загреба. - Кто разрешил ему покидать Загреб? - Указание из Берлина. - От кого? - От Гейдриха. - У него есть высокий покровитель, у этого Штирлица, не правда ли, Фохт? Сразу же, как вернется, ко мне! И не один, а с полковником Везичем. Хорошо, если Штирлиц будет у меня к пяти часам, а не к ужину, как мы уговаривались. ...Выжимая максимум мощности из мотора консульского <мерседеса>, Штирлиц гнал из Сараево в Загреб, понимая, что на встречу с Везичем он опоздал и что в городе за время его отсутствия могло случиться такое, к чему он не был готов. И надо будет начинать все сызнова, и это н о в о е будет развиваться по законам иного темпа, в иных параметрах; словом, это будет уже совсем другое, и к нему предстоит подстраиваться, а не подгонять его, как девять часов назад в Загребе, под свой ритм и замысел. |
