|
<В газетах, - усмехнулся он, вспомнив <Утрени лист>, <Хорватский дневник> и <Обзор>. - Газеты печатают слащавые романы с продолжением о <чистой любви>, сообщают о выставке новых мод из Виши, передают сплетни о том, что сейчас носят американские миллионеры, и ни слова о том, что нас ждет, ни слова...> Шагая по пустой, тихой, узкой - раскинь руки, упрешься в стены противостоящих друг другу домов - улочке, Везич думал, что зря он пришел сюда, что Янка Вайсфельда тоже, наверное, уже нет, как и всех почти его соплеменников, но он ошибся: старик стоял на пороге парикмахерской и сосредоточенно курил сигарету, внимательно наблюдая за тем, как огонь медленно, сжимающимся черно-красным ободком пожирал бумагу и табак, превращая их в серый пепел. - Шолом! - сказал Везич. - Хайль Гитлер, - отозвался тот. - Побреемся? - Первый клиент за два дня. Извольте садиться, господин полковник. Везич сел в кресло; Янко, взмахнув голубоватой простыней над его головой, ловко укрыл ею полковника, заметив: - Все парикмахеры пользуются белыми простынками, а мне белый цвет напоминает саван, и поэтому я прошу Фиру подсинять простыни. - Что у вас тут случилось? - Исход, - пожал плечами Вайсфельд. - Разве не ясно? -- А в чем дело? - Не надо мне делать глазами, полковник. Не надо. Я старый еврей с головой на плечах. Уж кому как не вам должно быть известно, что шестого апреля сюда прыгнут парашютисты Адольфа. - Это точные сведения? - улыбнулся Везич. - Это точные сведения. Иначе бы евреев никто не заставил давиться в сплитском порту, чтобы бежать в Испанию или Америку. - А почему вы не в сплитском порту? Вайсфельд быстро намылил мягким указательным пальцем левой руки щеки Везича и ответил: - Потому что уехали те, которым было на что уезжать. А на что уезжать мне? Из обстриженных волос денег не сделаешь, даже если их продавать на щетину в магазин щеток Младена Рухимовича. - Кто сказал, что шестого будет десант? - Верные люди. Просто так банкиры не убегают. - Ну и что будет? - Это вы меня спрашиваете? - мелко засмеялся Янко. - Это он меня спрашивает, что будет! Люди рождаются людьми, просто людьми, полковник, и только папы и мамы делают их католиками, иудеями или православными! В наследство от родителей люди получают горе или радость. Только не думайте, что Адольф даст радость хорватским католикам за то, что они католики, а ему временами приходится целовать папу в зад, чтобы тот не проклял его на площади святого Петра! Адольф - главный покровитель невежества, и если папа скажет об этом вслух, всем станет ясно, что он самый жестокий враг людей, потому что тот, кто создал варваров и невежд, кто опекает их и говорит им, что они всегда и во всем правы, тот хуже Ирода и хуже Иуды. |
