|
- Держите, - сказал Везич, протягивая ключ. - Запомните адрес: Пантовчакова улица, семь. Третий этаж. Там только одна дверь. Документы на квартиру вы найдете на столе. Приходите завтра утром. Можете жить там, Янко, - Полковник решил сказать <адье> славянской родине? - Молчи, - грустно усмехнулся Везич, погладив Вайсфельда по старческой, собранной добрыми морщинками щеке. - Руки целовать должен, а еще гадости бормочет. - Спасибо за ключи, полковник. Спасибо. Только не надо их мне оставлять. Так я просто несчастный еврей, а если я поселюсь в вашем доме, я стану евреем, которого надо обязательно растоптать. Лучше я не буду нервировать новую власть. Лучше я буду спать на двухэтажных нарах. Оттуда спокойнее уходить в темноту, чем из вашей квартиры, где, я надеюсь, есть и сортир и зад не обмораживается зимой, когда ветер продувает сквозь доски. В управление Везич вошел именно так, как и хотел войти: рассеянно-небрежно, с легкой улыбкой на лице. Он шел по коридорам, опасаясь увидеть тот о с о б ы й в з г л я д сослуживцев, которым отмечен обреченный, но по коридорам быстро пробегали офицеры, мельком кивали ему, и никто не обращал на него внимания. Везич вошел в свой кабинет, постоял мгновение, не двигаясь, словно бы приходя в себя после изнурительной погони, и только потом обвел медленным взглядом стол, шкафы, кресла и увидел, что сейф взломан, а стальная дверь с набором секретных замков безжизненно и криво висит на одной створке, словно символизируя бессилие брони перед силой слабых человеческих рук. И снова страх холодно сдавил сердце. <Зачем я пришел сюда? - подумал Везич. - Они ведь могут взять меня прямо здесь и бросить в подвал. Или отвезти в Керестинец. Или передать Коваличу. Или вызвать <селячку стражу>. Реши я остаться в Югославии, я должен был бы прийти сюда, явиться к генералу, доложить ему о случившемся и попросить санкцию на продолжение работы против немцев. А я бегу. Зачем я здесь?> Он подошел к телефону и набрал номер Штирлица. По-прежнему никто не отвечал. <Послушайте теперь мой разговор с консульством, - зло подумал Везич. - Это заставит вас поразмыслить, прежде чем решиться забрать меня>. - Простите, что господин Штирлиц, еще не вернулся? - Кто его просит? - Полковник Везич. - Мы ждем его, господин полковник, - ответили на другом конце провода заискивающим голосом. - Он скоро вернется. - Я перезвоню, - сказал Везич, - оставьте Штирлицу мой телефон; если он вернется скоро, я буду у себя в кабинете: 12-62. (О звонке Везича было немедленно доложено генеральному консулу Фрейндту и оберштурмбанфюреру Фохту. Они переглянулись, одновременно вспомнив слова Веезенмайера: <Все наши наиболее явные контакты порвите; компрометирующие изолируйте>. |
