|
Если бы мы более четко высказали свою позицию в связи с требованиями Гитлера о присоединении Югославии к пакту, мы бы нашли в Белграде много серьезных и сильных политиков, готовых установить с нами прочные контакты. С уважением А. Потапенко, корр. ТАСС, п/б э 654921. 20 III 1941>. Вышинский подчеркнул все местоимения <я>, <по-моему>, <с моей точки зрения> и, сняв трубку <вертушки>, позвонил начальнику ТАССа. - Послушайте, Хавинсон, - сказал он, - у вас, как я погляжу, в Белграде сидят не журналисты, а прямо-таки теневые послы, этакие эмиссары центра. - Кого вы имеете в виду, товарищ Вышинский? - Потапенко я имею в виду, - ответил Вышинский и положил трубку. Вышинский раздумывал, стоит ли сообщить Сталину о том, что среди белградских военных существует <мобильная личность>, стоящая в оппозиции к режиму Цветковича, но, зная, как крут бывает Сталин, когда важная информация приходит к нему без достаточно авторитетной проверки, решил поначалу сказать об этом наркому. Молотов выслушал Вышинского и спросил: - От кого эти сведения? Мгновение поколебавшись, Вышинский передал Молотову письмо Потапенко. Нарком прочитал письмо сначала бегло, потом - второй раз - внимательно и цепко, водя остро отточенным красным карандашом по машинописным ровным строчкам, спотыкаясь в тех лишь местах, которые были жирно подчеркнуты Вышинским: <я>, <по-моему>, <с моей точки зрения>. - Думающий человек писал, - заметил Молотов, мельком взглянув на Вышинского. Тот чуть улыбнулся: - Я уже поздравил ТАСС с тем, что у них работают такие инициативные люди. <Теневые послы> - совсем, по-моему, неплохое определение для такого рода журналистов. - Ну, это зависит от интонации, - сразу же поняв Вышинского, сказал нарком. |
