— Говорят, ты ругаешься?

Каменюка неловко замялся, но правдиво ответил:

— Иногда, Мария Семеновна… Бывает, — просто невозможно выдержать!

— Мне это очень неприятно, — огорченно сказала она, — мой Федя никогда не ругался. Постарайся, Тема, и ты не делать этого.

«Мой Федя», «постарайся и ты» — это звучало, как «мои сыновья».

— Постараюсь, — искренне сказал Артем и твердо добавил — Слово мое верное — ругаться не буду.

— Какую же тебе книгу дать? — словно они только об этом и говорили, в раздумье произнесла Мария Семеновна. — Есть хорошая — о Фрунзе Михаиле Васильевиче.

— Дайте, пожалуйста!

Она отошла к полке и — Артему показалось — наощупь достала книгу в коричневом переплете. Протягивая ее, посоветовала:

— Ты особенно обрати внимание на твердость Арсения — так рабочие звали молодого Фрунзе. Царские судьи заранее подготовили ему смертный приговор… Во время суда, в перерыв, подбегает к Арсению защитник и предлагает: «Выступите, в последнем слове отрекитесь, молодой человек, от своих идей, скажите „заблуждался по молодости“, — вас и помилуют». Арсений очень рассердился на такое подлое предложение и возмущенно ответил: «Я убеждениями не торгую. Такой „защитник“, как вы, мне не нужен!»

Мария Семеновна умолкла.

— Что же дальше было? — весь потянулся к ней Артем.

— Приговорили Арсения к смертной казни, а он, сидя в одиночке, спокойно стал изучать иностранный язык. Потом выбрал момент и бежал.

— Здорово! Вот это герой, это я понимаю!

— Опять ты, Тема, руку в кармане держишь, — укоризненно заметила Гринева.

Каменюка виновато выдернул руку из кармана.

— Я пошел, до свиданья, Мария Семеновна, — сказал он и, нетерпеливо перелистывая на ходу книгу, скрылся в дверях.

Авилкин принес сдавать «Руководство для постройки авиамоделей». Залихватски шлепнул книгой о стойку:

— Все изучено! Теперь для прогресса надо мне книжечку потолще…

Мария Семеновна посмотрела на возвращенную книгу и нахмурилась:

— Ты не умеешь обращаться с книгами. Смотри — обложка стала грязной, надорвана. Подклей, оберни — тогда получишь следующую…

Авилкин помялся, но делать было нечего, — и с напускной готовностью сказал:

— Есть подклеить и обернуть! — Он ушел.

Володя Ковалев, здороваясь, приветливо улыбнулся Марии Семеновне:

— Я к вам с просьбой, — мне нужен материал по истории наших советских орденов… Капитан Беседа попросил альбом выпустить в его отделении… Я набросал приблизительно, посоветовался с майором Веденкиным…

Получив нужные журналы и книги, Володя ушел. Его место занял Кирюша Голиков, с мрачным, расстроенным лицом. Его пришлось увести в «комнату признаний».

В последние три месяца Кирилл настолько увлекся устройством радиоприемника в классе, радиофицированием училища, что запустил учебу. Мария Семеновна, как только Голиков подошел к ней, сразу догадалась:

— Получил письмо из дома?

— Да, — уныло кивнул головой Кирилл, — отец недоволен. Вот, — он протянул письмо.

«Здравствуй, сынок! Шлю тебе свой привет и желаю здоровья.