— Песню, — настаивал Демин.
Тогда запел баском Павлик Снопков, а все подхватили припев:
Отбивая шаг, они шли широкой проселочной дорогой навстречу синеющему вдали городу.
После трехмесячного пребывания в лагерях Ленинград показался Семену и Владимиру еще милее и дороже прежнего.
— Сема, смотри трамвайную линию сняли, троллейбус пошел, — радуясь своему открытию, сказал Володя.
— А сквер новый ты заметил?
— Еще бы! Сема! Вот и не страшны как будто выпускные экзамены, а все же екает сердце. Ну мало ли в жизни случайностей бывает? А вдруг на стрельбах провалюсь.
— Да-а… — протянул Семен, видно, разделяя опасения друга.
— Садовский говорит: «В лепешку разобьюсь, а сдам по-первому разряду».
— А что ты думаешь — и сдаст! Ты видел, какой он изобрел подлокотник для стрельбы из станкового пулемета?
— Очень удобный… А я вчера решил просмотреть статьи об опыте Отечественной войны, и, ты знаешь, что обнаружил? Ну что? Никогда не догадаешься!
Ковалев выжидающе посмотрел на Семена, но тот и не пытался догадываться — мало ли что?
— Статью генерала Агашева и, знаешь, о чем? Атака корпусом без артиллерийской подготовки! А? Корпусом!
— Да, но в условиях огромной насыщенности нашей армии артиллерией? — с сомнением в голосе произнес Гербов.
— Вот тебе и «в условиях»! Он провел эту операцию в сорок четвертом году. Понимаешь, фашисты привыкли к тому, что атаки начинаются только после артподготовки. Это стало в некотором роде штампом… Генерал решил нарушить его. Выдвинул свой план. Ставка поддержала. И вот началась подготовка операции: запаслись маскхалатами, просмотрели коридоры в проволочных заграждениях, рокировали на ходу корпус… Тут расчет на неожиданность, необычность! И что ты думаешь? Операция была осуществлена блестяще! Ведь важно исходить всегда из сложившейся обстановки и возможностей.
— Покажешь статью?
— Конечно, как только придем в училище.
Они сели на скамейку в сквере. Не торопясь, постукивая палкой, мимо прошел старик в черном длинном пальто и черной шляпе, молодая мать пронесла девочку в красном капоре, прошел, держа под руку высокую блондинку, морской офицер.
— Меня вызвал генерал, — сказал Гербов. — Спрашивает: «Не хотите ли по окончании нашего училища стать воспитателем в одном из суворовских?»
— И что же ты?
— Заманчиво, но для воспитателя нужен жизненный опыт. Послужу сначала в линейной части, поработаю с людьми, пригляжусь к ним…
— Эх, вот бы попал в наше Суворовское! Офицеры помогли б!
— Нет, рано! Я поеду на Запад.
— Вот наши пути и расходятся, — огорченно сказал Володя, — я буду проситься на Дальний Восток. Приеду в какой-нибудь самый, самый дальний гарнизон…
— Тебя, поэт, как всегда, заносит, — улыбнулся Гербов.
— Почему же? Кому-то надо служить и в этих гарнизонах.
Они помолчали.
— Да, Сема, давайте все вместе пошлем телеграмму полковнику Зорину, поздравим с получением ордена Ленина.
— Непременно!
— От Сергея Павловича еще письмо пришло.
— Это он к началу наших экзаменов усиливает поддержку, — проницательно заметил Семен. — Жаль, не смогу заехать в училище…
— Почему? А я обязательно загляну.
— Дело одно важное есть, — неопределенно ответил Семен и, густо покраснев, вдруг объявил: — Женюсь…
— Ты? Не может быть! Ты?
Володя лишился речи, остолбенел от этой поразительной новости, от неожиданности. |