Интерес к расследованию был очень велик, что легко понять, учитывая необычность хищения. Дело это оказалось очень интересным и заслуживающим отдельного повествования, но в данном случае нас интересует не расследование само по себе, а то отношение к Гарри Скотту [вполне заслуженное], которое продемонстрировал начальник последнего Келли (J. H. Kelly), назначенный к тому времени начальником отделения агентства Пинкертона в Атланте. На обращенные к нему вопросы журналистов Келли уверенно отвечал следующим образом: подождите, джентльмены, Гарри Скотт ещё не вернулся из поездки, а когда вернётся у него будет имея преступника!

Вот эта уверенность начальника в успехе лучше всего, по мнению автора, характеризует репутацию Скотта и лишний раз подчёркивает то, что это был детектив очень неплохой, а главное – результативный.

И вот тут мы подходим к тому, как сотрудники агентства Пинкертона показали себя в расследовании убийства Мэри Фэйхан. Гарри Скотт, как было сказано выше, в апреле 1913 г. временно исполнял обязанности суперинтенданта (начальника отдела) агентства Пинкертона в Атланте и принял участие в поиске убийцы девочки буквально с первых же дней расследования. Собственно, сам же Лео Франк и пригласил его для этой работы. Городская полиция не возражала против привлечения частных сыщиков, поскольку для того времени практика проведения совместного расследования являлась совершенно нормальной. Скотт участвовал в обыске комнаты Ньюта Ли утром понедельника 28 апреля, во время которого была найдена окровавленная рубашка, не имевшая накануне по уверениям самого Ньюта Ли ни малейших следов крови.

Гарри Скотт работал в паре с полицейским городского Департамента полиции Джоном Блэком. Вполне оправданно внимание Скотта привлекла личность чернокожего Джима Конли, который умудрился ы течение первых же дней дать противоречивые показания и настаивал на том, что не умеет писать, хотя другой работник карандашной фабрики – лифтёр по фамилии Холловэй (E. F. Holloway) – утверждал обратное. Скотт предложил Блэку сосредоточиться на доказательстве того, что Конли лжёт и в действительности он писать умеет.

Газетный коллаж: частный детектив Гарри Скотт (слева) и детектив полиции Атланты Джон Блэк. Оба весной 1913 года успешно поработали над раскрытием убийства Мэри Фэйхан.

Логика Скотта, сделавшего такое допущение, была довольно проста, хотя и совсем неочевидна. Частный детектив обратил внимание на то, что Конли с сожительницей занимают отдельно стоящий дом и у них довольно много мебели. Опыт подсказывал Скотту, что малообеспеченные люди покупать мебель не станут – они будут её подыскивать в ломбардах. А люди, регулярно шляющиеся по ломбардам, рано или поздно начинают сдавать туда ненужные вещи. Получается своеобразный круговорот – что-то они постоянно покупают и что-то постоянно продают. А на квитанциях в ломбарде необходимо подписываться, а стало быть, Конли вынужденно научился худо-бедно писать. Если такую квитанцию найти, то она станет доказательством того, что Конли действительно умеет писать и этот факт можно использовать при его допросе.

Джон Блэк прислушался к аргументации Скотта и оба детектива приступили к розыскам улики, способной подтвердить их догадку. Никакой особой системы в их поисках не существовало – детективы просто переходили от одного ломбарда к другому и предъявляли фотографию Джима Конли. Поскольку счёт ломбардов в Атланте шёл на многие сотни, быстро обойти их было невозможно.

Поиски продолжались более 2-х недель, пока наконец 18 мая детективы не наткнулись на владельца ломбарда с целым ворохом подписанных Конли квитанций! Причём отыскали они его отнюдь не на рабочем месте, а в баре, куда волею случая все участники встречи, не сговариваясь, зашли пропустить по стаканчику.