Если бы действительно Лео Франк решил обратиться к Конли с просьбой помочь в сокрытии трупа убитой Мэри Фэйхан, то он либо сразу дал бы Конли всю сумму (200$), либо в качестве предоплаты дал значительную ее часть – скажем, 80—100$ – и пообещал бы остальное заплатить позже. Такому изложению событий ещё можно поверить с некоторыми оговорками, но вот тому сценарию, который изложил Конли – категорически нет.

Интересно, конечно же, задуматься над тем, а почему вообще в «стейтменте» Конли от 29 мая возникла тема, связанная с передачей денег? Проницательный читатель без затруднений даст правильный ответ – потому, что при личном обыске Джима Конли и обыске его жилья никаких заметных денежных сумм полиция не нашла! Никаких «заначек», никаких сэкономленных рачительным хозяином рваных долларов – ничего такого, Конли и его любовница жили от зарплаты до зарплаты. Отсутствие заметных денежных сумм сильно подрывало версию соучастия Джима Конли в убийстве, совершенном Лео Франком. И если такую версию формулировать, то следовало как-то обосновать почему же у соучастника не оказалось денег, которые, как подсказывает здравый смысл и полицейская логика, должны были у него быть. Вот Конли в своём «стейтменте» и объяснил эту важную нестыковку, дескать, деньги и правда были… большая сумма… аж 200$… и он даже держал их в руках… да только Лео Франк, дав подержать пачку банкнот, сразу же забрал их обратно.

В этом месте у кого-то из читателей может возникнуть обоснованный вопрос: чего ради автор уделил столько места рассказам о том, как Джим Конли видоизменял свои показания? Как эти детали могут повлиять на оценку виновности или невиновности Лео Франка или Ньюта Ли?

Дело заключается в том, что для правильного понимания последующих событий изложенные выше детали крайне важны. В абсолютном большинстве книг, посвященных тайне убийства Мэри Фэйхан, нельзя найти всех этих подробностей, а неоднократное изменение Джимом Конли собственных показаний либо замалчивается, либо упоминается мимоходом, как нечто незначительное и маловажное для дела. Как мы увидим из дальнейшего хода событий, подобное суждение несправедливо, а кроме того, без знания описанных выше деталей невозможно будет понять важность некоторых аргументов и сюжетных поворотов.

Если бы автор ограничился лаконичным пересказом одного только «стейтмента» Джима Конли от 29 марта, то это не только обесценило бы в значительной степени весь очерк, но и сделало бы непонятным читателю ход некоторых авторских рассуждений и выводов.

После этого подзатянувшегося, но совершенно необходимого отступления, возвращаемся к хронологии событий.

В мае 1913 г. расследование отнюдь не ограничивалось работой пары детективов [имеются в виду Скотт и Блэк] в отношении Джима Конли. Одновременно велась работа и в других направлениях, никак не связанных с этим подозреваемым.

11 мая с полицейскими, всё ещё продолжавшими искать свидетелей любой подозрительной деятельности, связанной с карандашной фабрикой, связался слесарь Генри Смит (Henry Smith), работавший вместе с Барреттом в «металлической комнате». Барретт, напомним, являлся рабочим, обнаружившим на полу «металлической комнаты» затёртые следы больших пятен крови.