Смит сообщил полицейским, что Барретт неоднократно – раз, эдак, 7—8 – высказывался в том смысле, что ему должны будут выплатить денежную премию за помощь расследованию. Он даже называл сумму, которую намеревался получить – 4300$. Совершенно непонятно, чем руководствовался Барретт, называя столь значительную премию – к середине мая премиальный фонд хотя и вырос по сравнению с первоначальными 2,2 тыс.$, тем не менее, оставался гораздо ниже указанной суммы.

Следует понимать, что показания Смита в действительности свидетельствуют прежде всего о его собственной жадности и завистливости, но никак не компрометируют Барретта. Даже если считать, что Смит был искренен и ни единым словом не приукрасил свой рассказ, желание Барретта получить деньги из премиального фонда никак не могут служить доказательством фальсификации им улик. Тем не менее, абсолютно голословный «наброс» Генри Смита не только стал широко известен, но впоследствии рассматривался как весомое свидетельство «недобросовестности» Барретта.

На следующий день – 12 мая – жена Лео Франка впервые посетила его в окружной тюрьме. Этот момент, конечно же, привлёк внимание «законников» к семейным отношениям арестанта. То, что благоверная супруга 2 недели игнорировала мужа, томившегося в заточении и явно страдавшего от недостатка общения, выглядело очень странно. Даже к закоренелым преступникам близкие родственники демонстрируют больше внимания и чуткости.

Солиситор Дорси, узнав о том, что Люсиль Селиг Франк направилась на свидание к мужу лишь 12 мая, дал поручение полиции собрать как можно больше информации об отношениях обвиняемого с женой и её родственниками [Лео Франк, напомним, проживал в доме жены вместе с её родителями и одной из старших сестёр]. Вскоре мы увидим, как это поручение было выполнено и какую информацию сумели заполучить детективы.

По прошествии нескольких дней, а именно, 15 мая, стало известно о сенсационных результатах работы МакУорта, ещё одного частного детектива из «Агентства Пинкертона», привлеченного к расследованию убийства Мэри Фэйхан. МакУорт в холле 1-го этажа фабричного здания, там где стояли коробки и мусорный бак, якобы нашёл некую дубинку длиной 45 см. со следами крови. Там же он обнаружил под коробками следы крови и – тут должна раздаться барабанная дробь! – жёлтый конверт, из числа тех, в каких фабричные работники получали зарплату. В лучших традициях частных детективов того времени, МакУорт допустил утечку информации журналистам, без излишней скромности претендуя на сенсацию и лавры подлинного мастера своего дела.

Сенсация, правда, не задалась, поскольку холл 1-го этажа полицейские осматривали неоднократно, а кроме них, осмотром этого помещения ранее занимался лично Гарри Скотт. Тот самый, что временно исполнял обязанности суперинтенданта отделения «Агентства Пинкертона» в Атланте и потому был начальником МакУорта. Получалось, что последний невольно «подставил» шефа, выставив того то ли невнимательным, то ли предвзятым, то ли обыкновенной бестолочью. Скотту, разумеется, такое понравиться не могло – он не только резко отчитал предприимчивого подчиненного, но и без всяких околичностей заявил газетчикам, что никаких дубинок, конвертов и пятен крови в холле в начале мая не было и быть не могло… А откуда они появились к середине месяца, мол, догадайтесь сами.