Теперь же дамочка утверждала, будто оговорила уважаемого джентльмена и сделала это под гнусным давлением детективов Лэнфорда, которые пустились на откровенный шантаж, арестовав Гарри Латама (Harry Latham), гражданского мужа Нины Формби, и некоторых его друзей. Причиной ареста послужил подпольный тотализатор, работой которого якобы управлял Латам. Поскольку арест гражданского мужа не сподвиг Нину Формби на оговор честного человека Лео Франка, гадкие детективы полиции вывезли женщину в некое тайное место, где на протяжении 3-х недель опаивали её спиртным. В этом отвратительном насилии Нина Формби обвинила детективов полиции Атланты Викери (Vickery), Хэмби (Hamby) и Чью (Chew). В конце концов, уступив давлению полицейских, Формби сделала то заявление, которое от неё требовалось, после чего бежала из Атланты в Нью-Йорк. Там, испытывая угрызения совести и скорбя по тяжкой доле Лео Франка, она приняла решение разоблачить грязную полицейскую игру и официально оформила «стейтмент», в котором изложила всю подноготную тех событий.

Нина Формби и анонс статьи в номере газеты от 27 февраля 1914 г. с рассказом о злоключениях, выпавших на долю беспорочной владелицы меблированных комнат. Нина Формби являлась, безусловно, очень лукавой дамочкой и ко всем её откровениям следовало и следует ныне относиться с большим недоверием и многочисленными оговорками.

Такая вот слезоточивая история из разряда «огонь! огонь!» вылилась на головы жителей Джорджии, явно не знавших как реагировать на россказни о детективах полиции, действующих в стиле гангстеров-«беспредельщиков» и побуждающих честных граждан и гражданок к оговорам других честных граждан.

Разумеется, неожиданное появление владелицы «меблирашек» с её немыслимыми россказнями спровоцировало скандал. Не прошло и 2-х часов со времени выхода газет, предлагавших читателям ознакомиться с захватывающим дух повествованием от Нины Формби, как шеф детективов Лэнфорд собрал в своей канцелярии журналистов и произнёс зажигательный спич, призванный разоблачить недобросовестные происки недобросовестных свидетелей. Ньюпорт настаивал на том, что история Нины Формби – это гнусная ложь и атака на его подчиненных и отдел в целом. Лэнфорд доказывал, что у его детективов просто не было времени на то, чтобы 3 недели держать Формби в некоем тайном месте и опаивать там спиртным. Шеф детективов настаивал на том, что дамочка была допрошена в собственном доме, причём во время дачи показаний там присутствовал тот самый Гарри Латам, который, якобы, в это время томился в каземате за организацию подпольного тотализатора.

Как видим, информационная война в начале XX столетия могла достигать высокого накала и работа у шефа детективов была в те годы очень нервной, ибо "клевали" его с разных сторон самые-самые разные люди.

Очень скоро – уже 7 марта 1914 года – рассмотрение кассации закончилось подтверждением приговора к смертной казни через повешение. Причём датой казни был выбран день рождения Лео Франка 17 апреля 1914 г. – в тот день смертнику должно было исполниться 30 лет. В этом, конечно же, угадывалась расчётливая месть, если угодно, месть, приправленная демонстративным цинизмом.

Вместе с тем, подобная умышленная жестокость суда явственно свидетельствовала о непримиримости судей и их абсолютной уверенности в справедливости приговора.