Доктор Генри Бигелоу оставил определенный след в истории медицины и о нём даже есть статья в русскоязычной «Википедии», правда, крайне куцая и неинформативная. Поэтому есть резоны её немного дополнить. Доктор Бигелоу происходил из старинного и очень уважаемого рода «первых пуритан», то есть являлся выходцем из той же самой среды «массачусетских элитариев» что и Джордж Паркмен, Джон Уэбстер и некоторые другие действующие лица этой истории. В этой связи достаточно сказать, что дальний родственник Генри и его однофамилец – Джон Прескотт Бигелоу (John Prescott Bigelow) – в описываемое время являлся крупным региональным политиком, как раз в 1849 году вступившим в должность мэра Бостона. То есть это был род влиятельный, богатый и уважаемый.

Родившийся 11 марта 1818 года Генри Джейкоб был довольно молод – ему шёл 32-й год. В возрасте 19 лет он закончил Гарвардский Медицинский колледж и остался в нём работать. Область его научных интересов в то время была сосредоточена на ингаляционной хирургической анестезии, то есть разработке метода обезболивания посредством вдыхания некоего газа или смеси газов. Собственно, разработкой рецептуры подобной смеси Бигелоу и занимался. Как несложно догадаться, свою работу Генри проводил в плотном контакте со штатным профессором химии Медицинского колледжа Джоном Уэбстером. Пользуясь современной лексикой, можно сказать, что последний являлся научным руководителем Бигелоу.

Из писем современника тех событий Эдварда Эверетта Хэйла (Edward Everett Hale) известно, что Генри Бигелоу находился под сильным впечатлением научных идей профессора химии, его знаний и опыта. На него большое впечатление произвело спасение профессором Уэбстером 2-х человек, отравившихся угарным газом. Бигелоу стал свидетелем этого весьма драматичного происшествия от начала до конца. Профессор Уэбстер вернул к жизни обоих пациентов, проводя искусственное дыхание и давая вдыхать кислород.

Генри Джейкоб Бигелоу. Эта фотография относится к самому концу 1840-х годов – именно так он выглядел в то время. Снимок, согласитесь, много говорящий! Перед нами человек холёный, явно незнакомый с физическим трудом и физической нагрузкой вообще, не лишенный самодовольства и фатовства. Золотая цепь часов закреплена на верхней пуговице батистового жилета – это сделано демонстративно, дабы показать её длину. Обычно часовую цепь располагали поперёк живота – от одного жилетного кармана к другому – но Генри захотел показать окружающим, что для него толстая золотая цепь на фут [~30 см] длиннее обычной является пустяком, на который он попросту не обращает внимания. Заплатил за неё лишние 20$ – да какой же это пустяк, подумаешь!

Не будет ошибкой сказать, что Генри Бигелоу был очарован Джоном Уэбстером, он не только являлся его учеником, но и сторонником во всех спорах. И потому обращение Литтлфилда с рассказом о своих подозрениях именно к Бигелоу выглядит, мягко говоря, неожиданным и странным. Ощущение странности ещё более возрастёт, если мы вспомним, что Бигелоу в конце ноября был лишь 31 год, а Уэбстеру – 56. Согласитесь, невольно возникает вопрос: а к тому ли человеку обратился мистер Литтлфилд, ничего ли не напутал?

Момент этот очень интересен ещё и потому, что из показаний уборщика невозможно понять, когда именно тот рассказал доктору Бигелоу о подозрениях в адрес его научного руководителя. И самое главное, как именно Литтлфилд обосновал свою подозрительность и необходимость весьма необычной работы в подвале.