– Ну и как же ты преподнесешь эту пикантную информацию? – спрашивает Ван Паттен. – Скажешь: «Вот бутылка „Короны“, кстати, я делаю сто восемьдесят штук в год, а какой твой знак Зодиака?»
– Сто девяносто, – поправляет его Прайс. – Да, именно так. Здесь хорошие манеры интересуют девушек меньше всего.
– О Всезнающий, чего же хотят эти девушки? – вставляет Макдермотт, слегка кланяясь на ходу.
Ван Паттен смеется, На ходу он бьет ладонь Макдермотта своей ладонью.
– Слушай, – смеюсь я. – Если бы ты знал , то не спрашивал бы.
– Они ищут красивого чувака, который водил бы их в «Цирк» два раза в неделю, и и иногда в «Nell's». Ну ещё, может, познакомил бы с Дональдом Трампом, – равнодушно говорит Прайс.
Мы отдаем билеты симпатичной девке в толстом пальто (шерстяное сукно) и шелковом шарфике от Hermes. Когда она пропускает нас, Прайс ей подмигивает, а Макдермотт произносит: "Не успел я войти, как меня начали преследовать мысли о болезнях. Тут есть грязные телки. Я просто чувствую это".
– Чувак, я же говорил тебе, – Ван Паттен снова терпеливо излагает свои факты. – Ничего подхватить нельзя. Это ноль ноль ноль одна десятитысячная процента…
К счастью, его голос тонет в песне «New Sensation», которую поют INXS (длинная версия). Музыка звучит так громко, что приходится орать друг другу. Народу в клубе много; единственный свет – вспышки на танцполе. Все в смокингах. Все пьют шампанское. Поскольку у нас только два пропуска в нижний зал VIP, Прайс сует их Ван Паттену и Макдермотту, и они весело машут билетами перед парнем, дежурящим у лестницы. На нем – двубортный смокинг из шерсти, хлопчатобумажная сорочка рубашка с воротником‑апаш от Cerruti 1881 и бабочка в черно‑белую клетку от Martin Dingman Neckwear.
– Слушай, – кричу я Прайсу. – Почему мы туда не пошли?
– Потому что, – схватив меня за воротничок, он пытается перекричать музыку, – нам нужен Боливийский Живительный Порошок… Я иду за ним. Прайс быстро идет по узкому коридору вдоль танцпола, и через бар входит в «Зал с канделябрами», битком набитый ребятами из Drexel, Lehman's, Kidder Peabody, First Boston, Morgan Stanley, Rothschild, Goldman, бог мой, даже из Citibank , все в смокингах, с стаканами шампанского. «New Sensation» постепенно переходит в «The Devil Inside», как будто это одна и та же песня. Прайс замечает в глубине зала Теда Мэдисона, который стоит, прислонившись к перилам. На нем – двубортный шерстяной смокинг, хлопчатобумажная рубашка с воротником‑апаш от Paul Smith, бабочка и шарфик от Rainbow Neckwear, бриллиантовые запонки от Trianon, лакированные туфли с шелковой отделкой от Ferragamo и старинные часы Hamilton от Saks. Позади Мэдисона – уходящие в темноту железнодорожные рельсы: сегодня они расцвечены яркими зелеными и розовыми фонариками. Прайс неожиданно останавливается и смотрит сквозь Теда, который, заметив Тимоти, понимающе улыбается. Прайс сглядитглядит на рельсы с тоской, как будто они символизируют некую свободу, олицетворяют избавление, которое он ищет, но я кричу Прайсу: «Эй, вон Тедди!». Это выводит его из оцепенения, он трясет головой, словно пытаясь выкинуть из нее мысли, фокусирует взгляд на Мэдисоне и решительно кричит: "Да нет, черт возьми, это не Мэдисон, это Тернбол ". С парнем, которого я принял за Мэдисона, подходят поздороваться двое других парней в смокингах, он поворачивается к нам спиной, и внезапно, сзади, Эберсол обхватывает шею Тимоти и делает вид, что хочет его задушить. Прайс отпихивает руку, а потом пожимает ее со словами: «Привет, Мэдисон». |