-  А с чего тут хорошо быть? - рассудительно произнесла Аська. - Похмелись лучше, если осталось. Осталось?

    -  Невыносимо мне, - простонал Сигизмунд. - Извинись там за меня перед Викой…

    -  Сам извиняйся, буду я еще… Что я тебе, телефон?

    -  Озо, - сказал Сигизмунд.

    -  Что?

    -  Да так… А что она говорила?

    -  Что ты мудак, говорила. Слушай, а ты правда до нее домогался, Морж?

    -  Это я по фамилии Морж. А по жизни я человек.

    -  Говно ты, а не человек, - беззлобно обозвала Аська. - Похмелись и спать иди. Тебе завтра тараканов морить.

    Глава вторая

    Аськина сестрица, к немалому удивлению Сигизмунда, пришла к нему на следующий день, к вечеру. Как ни в чем не бывало. Поздоровалась, улыбаясь.

    -  Проходите, - сказал Сигизмунд, чувствуя неловкость. Хуже всего было то, что он не мог вспомнить вчерашнего во всех подробностях. - Ваша шапка…

    Она взяла свою шапку с помпоном, сунула в пакет. Уловила взгляд Сигизмунда, невольно скользнувший по пакету, усмехнулась.

    -  Нет, сегодня без супчика. Я из Публички.

    Сигизмунд слегка покраснел.

    -  Кофе хотите? Или чаю. Погода ужасная.

    -  Я заметила, - сказала Вика, снимая куртку. Сигизмунд подхватил куртку, понес на вешалку.

    У аськиной сестрицы была отвратительная европейская манера не снимать, входя в дом, уличную обувь. Развратилась, небось, за границей. Там-то из дома в авто, из авто на мостовую, мытую с мылом, да снова в дом. Или в офис с ковролином. А здесь изволь месить грязь через весь двор…

    Впрочем, в том бардаке, который сейчас царил у Сигизмунда, это было и неважно.

    -  Я бы выпила кофе, - манерно сказала Вика.

    Она пошла за ним на кухню, явно забавляясь. Сигизмунд в очередной раз почувствовал себя полным дураком. Впрочем, вот уж к чему не привыкать.

    -  Вы уж извините за вчерашнее, - проговорил он. - Садитесь.

    Вика уселась за стол. На «девкино» место.

    -  Пустяки. Анастасия сказала, вас обокрали. Это тяжелый стресс. - Она помолчала, глядя, как он готовит кофе. - У меня был тяжелый стресс в Рейкьявике. Была большая проблема с языком. Там совсем другой диалект, не такой, как на континенте. Нужно было все время держать в голове язык, манеры. Необходимо было себя хорошо зарекомендовать. Это трудно в чужом обществе. У них очень консервативное общество.

    -  Да, - проговорил Сигизмунд со старательным сочувствием. Аськину сестрицу волновали совершенно чуждые ему темы.

    Он поставил перед ней чашку кофе. Она бегло поблагодарила и продолжала, спокойно и сдержанно:

    -  Я была все время в напряжении и на Пасху у меня был срыв. Я напилась и забыла язык, совсем забыла. Ходила по Рейкьявику, говорила по-русски, меня не понимали, только смотрели удивленно. Я была совсем пьяная. - Она рассказывала с легкостью и откровенностью, с какой участницы западных (а теперь и наших) ток-шоу выкладывают в прямой эфир свои сексуальные, алкоголические и иные сложности. - Исландцы казались мне как манекены. Я им говорила, кажется, что они как манекены, но они не понимали…

    -  Трудный исландский язык? - спросил Сигизмунд, чтобы поддержать беседу.