-  На какую трубу?

    -  Вот и я деду: какая труба? А он: ты слушай, слушай… Труба под гаражом проходит. Сточная. А по трубе мерзость течет какая-то.

    -  Какая мерзость? Мать, ты можешь говорить яснее!

    -  Не перебивай! Не знаю я, какая мерзость! Он называл, да я забыла!

    -  Радиоактивные отходы, что ли?

    -  Ой, не знаю. Больничное что-то. Из института какого-то. Где флигель - там, вроде бы, коллектор какой-то, так труба туда уходит. Дед говорит: институт этот, мол, секретный какой-то, с улицы не зайдешь, и вывески не имеет. И трубы, что под гаражом, тоже ни на одном плане города нет.

    -  А дед откуда столько подробностей вызнал?

    -  Дед много чего знал, да не все нам рассказывал… В общем, он мне так сказал: гараж я вам устрою, машину туда поставлю - не Борису, так Гошке пригодится. А ты, Ангелина, приглядывай, чтобы не потравились из-за этой трубы. Запашок может пойти такой, лабораторный. В исполкоме про эту клятую трубу не знают, жаловаться бесполезно. Да и в горкоме не все в курсе. Я тебе телефончики оставлю, ежели что - позвонишь товарищам. Они все сделают. Я его спрашиваю: что ж ты, отец, на таком плохом месте гараж поставил? Он разозлился. Ты, мол, еще поучи меня! Брал, что дают. Знаешь, какое время было!

    -  Бред какой-то, - сказал Сигизмунд. - Труба, лабораторный запах, гараж, старые большевики… охтинский изверг…

    -  Какой еще изверг? - насторожилась мать.

    -  Да нет, это я так… - Сигизмунд подумал, что изверг с восхитительной легкостью вписывается в эту абсурдную цепочку. Семейное это у них, что ли?

    -  А больше дед ничего не говорил?

    -  Ну, сказал, если трудности возникнут по части гаража или квартиры - этим же товарищам звонить. Они устроют.

    -  Что за «товарищи» такие?

    -  Не знаю, горкомовские какие-то…

    -  А депутат? - спросил Сигизмунд. - Помнишь, депутат хотел наш гараж купить? Твоя работа? Или «товарищей»?

    -  Товарищей, - сказала мать.

    -  Тогда получается, что «товарищи» не горкомовские… Партия-то тогда уже того… кони двинула.

    -  Двинула или не двинула, а сработало. - Мать помолчала и заговорила другим тоном: - Я, Гошка, в твои дела не лезу. Ты скрытный. Весь в деда пошел. Только по-польски не говоришь.

    -  Аттила хайта мик Сигизмунд Борисович, - сказал Сигизмунд.

    Мать покосилась на него с несчастным видом.

    -  Слушай, мать, а ты действительно веришь, что под гаражом проходит какая-то таинственная труба и что «товарищи» из горкома могут ее заткнуть? Может быть, это утонченное польское остроумие пана Стрыйковского?

    -  С депутатом-то помогли… Позвонил бы ты им, Гоша. Можешь не рассказывать мне про свою кикимору, где ты там ее подобрал и куда она сгинула.

    -  Она не кикимора, - сказал Сигизмунд. - Она перед иконой Божьей Матери молилась.

    -  Иная нечисть и к иконам нечувствительна.

    -  Ты еще «Вия» мне начни пересказывать.